- Я бедный человек, - закудахтал китаец, - я живу с огорода. Ежедневно я собираю в русских хуторах помет животных, золу, обрезки овощей и бросаю их на грядки.
- Ты хочешь аванс? Доктор, выдайте ему аванс.
Доктор, который одновременно исполнял обязанности казначея, отсчитал деньги, достав их из кожаного мешка. Китаец пересчитал ассигнации и заодно сгреб серебряные монеты.
- Очень хорошо, - сказал он, - я бедный человек, я собираю также листья, коренья, падаль, гнилую рыбу, кости, остатки волос от бритья - все-все, что у вас останется, дорогие гости, отдавайте мне.
Он что-то сказал одному из своих сыновей.
- У него нехорошие глаза, - шепнул мне доктор, - надо быть с ним осторожным. Он, безусловно, связан с китайцами на той стороне и может привести сюда китайских солдат.
- Возможно, - ответил я, - надо выставить караул. Я слышал, что одиноких беглецов или мелкие группы белых офицеров и солдат китайцы старательно вылавливали, чаще убивали на месте, иногда бросали в тюрьму. Но мы все еще представляем собой грозную силу в несколько сот хорошо вооруженных всадников с пулеметами. К тому же теперь Монголию заняли красные и Чжан Долин должен видеть в нас своих прямых союзников.
Опять появился улыбающийся китаец.
- Дорогой главный гость, - сказал он мне, - я хочу вам кое-что показать. Сюда, сюда, дорогой главный гость, - улыбаясь, он повел меня за фанзу и указал на большую отхожую будку. На ней большими красными буквами было по-монгольски, по-китайски, по-английски и по-русски написано: “Счастье тому, кто вошел”.
- Когда вам и другим дорогим гостям потребуется, приходите сюда посидеть.
Как раз во время нашего разговора двое сыновей китайца черпалом таскали из отхожей будки содержимое ведрами.
- Ца Ши, вы великий огородник, - сказал я и поспешил уйти.
147. Сцена
Второй наш мирный день был очень солнечным и теплым.
Мы разбили лагерь на берегу маленькой горной речушки, впадав шей в озеро. Солдаты отправились купаться, стирать белье и одежду. Слышался их смех и веселые голоса. Вскоре земля вокруг была усеяна яркими желтыми, красными, синими и зелеными пятнами простиранного белья, расположенного на траве для просушки. Повсюду навалены были горы седел и амуниций. Ряды винтовок в безупречном порядке составлены в пирамиды по пять штук. Над двумя полевыми кухнями, захваченными нами у красных, в небо поднимался голубой дымок. Весеннее солнце мягким покровом окутывало все вокруг. В целом картина производила впечатление полногомира и покоя.
За долгие месяцы я не брал в руки никакой книги и теперь решил воспользоваться передышкой и почитать. Но едва я раскрыл лермонтовский томик, как вошел дежурный и доложил:
- Ваше благородие, в кустах найдены два скелета в форме русских кавалерийских офицеров.
Отложив книгу, я вышел и пошел к кустарнику.
- Гляжу, блестит что-то, - говорил казак, по всей видимости нашедший мертвецов, - думал золото, а это золотой погон.
Во внутреннем кармане истлевшего мундира одного из мертвецов оказался старый бумажник, содержавший портрет красивой женщины и письмо, сплошь размытое. Сохранилось лишь несколько слов. “Живы, слава Богу” ,- прочел я с трудом. И в другом месте:
“волнуемый воспоминаниями”.
-Думаю, китаец убил, - сказал один из казаков, - убил и ограбил.
- Привести сюда китайца, - приказал я.
Привели китайца.
- Кто это? - спросил я его.
- Не знаю, главный дорогой гость, - испуганно кланялся китаец.
- Ты убил?
- Не я, дорогой главный гость. Китайские солдаты убили. Они злы на русских из-за белого генерала.
- Какого генерала?
- Один русский генерал, его имя Унгерн, бежал со своей родины и объявил Китаю войну. Он установил власть Богдо Гэгена и перебил столько китайцев, сколько встречал на своем пути. А теперь этот белый генерал тоже умер и показал закон непостоянства.
- Откуда ты знаешь, что он умер?
- Газеты читал, дорогой главный гость, у меня в таможне много газет. Русские газеты, немецкие газеты, английские газеты, японские газеты. Раньше газеты везли из Харбина в Ургу и из Урги в Харбин. Русские фирмы, японские фирмы, немецкие фирмы, английские фирмы брали у меня газеты. Теперь при новой власти газеты лежат, никто их не берет. Жалованья нет, живу огородом.
- Где газеты?
- Пойдемте, пойдемте, дорогой главный гость, - обрадованно говорил китаец, оправившись от испуга. - Я покажу.
-Что ж, ваше благородие, китайца живым оставлять? - спросил один из казаков. - Ведь он убийца.
- Сейчас не время ссориться с китайцами, - ответил я. - Хватит нам лить крови. Если китаец виноват, то Бог его покарает.