- В ламизме скелет символизирует не смерть, а очередное перерождение. Начало новой жизни. Душе легче выйти из тела, если плоть разрушена. Я - буддист, и нынешняя картина меня не смущает. И вы со временем привыкнете. Вы готовы к работе? - спросил он.
- Да, готов. Можно ли изредка задавать вопросы?
- Спрашивайте, - сказал барон, - но поменьше так называемой литературы. Я давнишний враг всего, что объединяют в презрительном слове “литература”.
- Ваше превосходительство, - спросил я, - разве вам раньше никогда не хотелось изложить свои идеи в виде сочинения?
- Я никогда прежде не пытался перенести их на бумагу в таком виде, хоть считаю себя на это способным. В каждой идее есть доступное и недоступное, главное - в недоступном. И сейчас не уверен, смогу ли я сам, а тем более посторонний, добраться к недоступным извилинам моего мозга.
- Начнем с доступного, ваше превосходительство, - сказал я, раскрывая блокнот. Лошади шли легкой рысью, и мне удавалось, держа блокнот в левой руке, как и узду, правой рукой делать пометки.
- Начнем с доступного: ваша родословная.
- Моя родословная? - усмехнулся барон. - Семья баронов Унгерн-Штернбергов принадлежит роду, ведущему происхождение со времен Аттилы. В жилах моих предков течет кровь гуннов, германцев и венгров. Один из Унгернов сражался вместе с Ричардом Львиное сердце и убит был под стенами Иерусалима. Даже крестовый поход детей не обошелся без нашего участия. В нем погиб Ральф Унгерн - мальчик 11 лет. В XII веке, когда орден меченосцев появился на восточном рубеже Германии, чтобы вести борьбу против язычников - славян, эстов, латышей, литовцев, там находился и мой предок - барон Гильзе Унгерн-Штернберг. В битве при Грюнвальде пали двое из нашей семьи. Это был очень воинственный род рыцарей, склонных к мистике и аскетизму. Генрих Унгерн-Штернберг, по прозвищу Топор, был странствующим рыцарем, победителем турниров во Франции, Англии, Германии и Италии. Барон Ральф Унгерн был пиратом на Балтийском море. Барон Петер Унгерн, тоже рыцарь-пират, владелец замка на острове Даго. Я с юности чрезвычайно интересовался своей генеалогией, воспринимая фамильную историю, как цепь, чье последнее звено - я сам. Между Гансом фон Унгерном и мною - Романом Федоровичем фон Унгерном - восемнадцать родовых колен.
- Ваше превосходительство, - сказал я, - в этой цепи, помимо вас, меня интересуют два главных звена: ваш отец и дед.
- Это самые слабые звенья цепи, - сказал барон, - оба - люди сугубо мирные, причем не дворянских занятий. Дед занимал малопочтенную должность управляющего суконной фабрикой, отец - доктор философии, профессор сначала в Лейпциге, затем в Петербурге. Все это досадный, не стоящий упоминания буржуазный нарост на древе рыцарей, морских разбойников и мистиков. Я веду свое духовное происхождение не от отца и деда, а от прадеда. От прадеда - пирата Отто Рейнгольда Людвига Унгерна-Штернберга, сосланного в Забайкалье. Эта фигура очень волновала меня в отрочестве. Три момента сближают мою жизнь с жизнью прадеда: буддизм, море и Забайкалье. Я ведь тоже морской офицер, но японская война заставила меня бросить профессию и поступить в Забайкальское казачье войско.
- Ваше превосходительство, - спросил я, - а за что ваш прадед был сослан в Забайкалье?
- О, это очень романтическая история, не лишенная демонизма, - усмехнулся барон, - но вы, я вижу, уже освоились с демонизмом окружающей нас местности?
- Почти, - неуверенно ответил я, - однако, если можно, сделаем передышку в каком-нибудь тихом месте, чтобы я смог записать подробно.
Мы остановились у груды скалистых камней. Здесь, действительно, было потише: и вой хищников, и скрежет зубовный, и чавканье трупоедов доносились приглушенно.
- Насчет моего прадеда, - сказал Унгерн, - вам, есаул, никогда не попадался венгерский роман Мора Йокаи “Башня на Даго”? Он, кстати, переведен на английский.
- Нет, не попадался.
- Что вы вообще читаете? Каким книгам отдаете предпочтение?
- Читаю Толстого, Достоевского, люблю Чехова.
- Любите Чехова? - иронически сказал барон. - Я так и думал. Ох уж эти либеральные интеллигентки. Вам, есаул, надо преодолеть подобное. Иначе вы не станете настоящим рыцарем. Мой бывший командир, барон Врангель, к сожалению, командующий ныне русской армией, тоже любит Чехова, даже встречался с ним в Крыму, где теперь окопался. Нет, таким, как Врангель, любителям Чехова, большевиков не одолеть. Советую об этом подумать, есаул..