- По работе, - Шейн усмехнулся. – Знаешь, ложись в комнате. Хорошо?
Питер медленно кивнул. Отпускать его не хотелось – даже за дверь. И всё же Шейн отчётливо понимал, что это слабость, которую нужно преодолеть раз и навсегда.
- Я дам постель, застелешь сам?
Ещё один кивок. Разобравшись с наволочками и простынями, они разошлись по кроватям. Шейн спал беспокойно – как пёс на страже. Уже глубокой ночью он в очередной раз проснулся, заслышав тихий скулёж. Шейн замер, прислушиваясь, и вскоре понял, что звук ему не мерещится. Он встал и, не одеваясь, пробрался в комнату. Питер тут же замолк, то ли учуяв запах, то ли расслышав шаги. Он лежал, свернувшись калачиком и повернувшись спиной к двери, но именно это его выдало – плечи «спящего» сотрясали беззвучные рыдания. Шейн осторожно опустился на тахту рядом с ним и прижался грудью к горячей спине.
- Всё будет хорошо, - прошептал он, пробираясь к животу Питера и крепко стискивая его.
Питер какое-то время лежал молча, пытаясь изобразить сон, но потом сдался.
- Он звонил? – спросил Питер тихо.
- Не знаю, - ответил Шейн честно.
Питер снова замолк.
- Если я расскажу… Всё расскажу… - продолжил он, наконец. – Ты меня защитишь?
- Да, - твёрдо сказал Шейн. Он уже знал, что защитит в любом случае. Что бы это ни было: работа, инстинкты или искренняя забота. Другой альфа ждал его там, во дворе. Вызов был брошен.
========== Глава 3. Запах мокрой шерсти ==========
На колени, вот так. Чуть разведённые бёдра подрагивают, и красная, жаждущая продолжения дырочка пульсирует перед самым лицом. Пройтись по ней языком и слабо прикусить, так чтобы он сладко застонал и подался навстречу. Больше – никаких ласк. Омега готов, и это знают оба.
Выпрямиться и войти одним долгим движением на всю длину, так чтобы он стонал и плакал от боли и тёрся задницей о бёдра альфы, выпрашивая продолжения. Взять за холку. Сначала слабо прикусить, почти нежно, чтобы по позвоночнику омеги пробежал ток, а затем потянуть на себя, выгибая его и толкаясь ещё глубже, в жаркое нутро. Выйти до конца и насадить со всей дури, а потом слушать шумные благодарные вздохи у самого своего рта…
Шейн открыл глаза. На кухне стрекотало кипящее масло. Тампон вывалился из носа и валялся на подушке рядом с ладонью.
- Блядь… - сказал сержант тихо, но с чувством.
Надо было что-то решать. Тампоны себя не оправдывали. С одной стороны, на парня всё равно вставало, с другой, с заткнутым носом рядом с другим альфой Шейн становился почти слепым. Сержант осторожно втянул воздух. В ноздри ударил запах жареных помидоров. Он почти забивал тонкие нотки мяты и ванили, от которых член норовил подпрыгнуть ещё выше.
Шейн встал и, до пояса завернувшись в одеяло, вышел в коридор. Питер стоял у плиты. Футболки на нём не было, а широкие штаны сползли и висели на косточках, открывая нежную ложбинку уходящую… уходящую в… На несколько секунд Шейн замер, представляя, как кладёт руку на шею парню и, нагнув его над плитой, свободой рукой сдирает вниз эти чёртовы джинсы. Интересно, там Питер скользкий, как в легендах? Или его надо мучительно долго готовить, как это бывает у людей?
Питер, поначалу тихонько мурлыкавший себе под нос, теперь будто бы спиной ощутил взгляд оборотня. Лопатки его сошлись вместе и замерли, выдавая напряжение.
- Привет, - буркнул Шейн мрачно, поняв, что его раскрыли.
Питер медленно обернулся. Он смотрел с осторожностью и, кажется, в любой момент был готов выпрыгнуть в окно.
- Как спалось? – спросил юноша, и Шейн невольно бросил взгляд вниз, проверяя, хорошо ли одеяло скрывает его сны.
- Давно так не спал, - признался он честно и, прежде чем Питер успел задать новый провокационный вопрос, скользнул в ванную.
Питер выключил плиту и прислонился спиной к стене. Скосил взгляд за окно и вздрогнул, в упор встретившись с горящими зелёным огнём глазами. Вечером он не запомнил, на какой этаж они поднимались, но уж точно выше пятого. Дэниэл не мог видеть его сквозь стекло… Но почему тогда он смотрел прямо Питеру в глаза?
Дверь ванной хлопнула, и Питер резко обернулся. Шейн стоял на пороге, обвязав бёдра полотенцем. От стояка коп успел избавиться, зато бриться явно было не в его стиле. Влажные пряди каштановых волос липли к вискам. Взгляд сполз ниже и невольно ощупал выпуклые мышцы груди.
- Чем занимаешься? – слова сорвались с губ сами собой.
- Бегаю… - Шейн усмехнулся, - за бандюками.
Коп явно видел его взгляд. Когда их глаза сталкивались, Питеру казалось, что Шейн вообще видит его насквозь, это пугало. Вообще, было в нём что-то неуловимо напоминавшее Питеру отца. За обманчивой мягкостью скрывался зверь, и Питер не испытывал желания встретиться с этим зверем лицом к лицу. И в то же время – хотел. Это было желание того же свойства, что и тяга попробовать травку или распить с друзьями бутылку виски, припрятанного отцом в шкафу. Питер знал, что поступать так нельзя, но ничего не мог поделать с тянущим чувством в груди.
- Пахнет вкусно.
Питер выдавил из себя улыбку.
- Не французская кухня, но хотя бы горячее. Я… хотел тебя отблагодарить.
Шейн усмехнулся. Он подошёл к плите и, взяв сковородку в руки, чуть потряс её, проверяя, готовы ли яйца. Питер заметил, что при ходьбе хозяин дома заметно сутулится, будто привык таскать на плечах что-то тяжёлое. Шейн молча разложил яичницу по тарелкам и кивнул Питеру на стул. Тот сел. Тело ещё неприятно напоминало о недавних событиях, хотя, если вспомнить, как всё это было, наверное, он мог считать, что легко отделался.
- Ты обещал рассказать, - напомнил Шейн, будто угадав его мысли.
Питер вздохнул и закрыл глаза.
- Я коп, - добавил Шейн, - мне как врачу – можно всё.
Питер едва заметно усмехнулся.
- Да…
Он ещё раз вздохнул.
- Ладно… Я не совсем знаю с чего начать. И что, вообще, имеет отношение к делу.
- Начни с того, что не даёт тебе покоя. А дальше я сам спрошу.
Питер кивнул, хотя сказать было легче, чем сделать. Мысли скакали с места на место, а мозг судорожно пытаться зацепиться за что-то, найти объяснение произошедшему.
- Его зовут Дэниэл, - выдохнул он, наконец, и открыл глаза, чтобы увидеть реакцию Шейна.
У сержанта был такой вид, будто он собирается конспектировать. Даже пальцы постукивали по столу в характерном движении.
- Дэниэл? А фамилия?
Питер покачал головой.
- Фамилии не знаю. Мы обращались друг к другу по именам. Иногда ещё были прозвища, но тут не тот случай. Дэниэл не терпел никакого обращения, кроме как по имени, – Питер облизнул губы, собираясь с мыслями. - Он был гитаристом в нашей группе. «Сердце Зверя». Точнее, стал им. Я пришёл в группу на месяц раньше его и уже немного обвыкся. Потом вышел скандал между Джоном – он у нас пел – и парнем, который стоял на басах - кажется, Старки. Я его почти не запомнил, потому что он вскоре ушёл и пару недель мы простаивали. Пытались репетировать, но без гитары дело не шло. А потом друзья друзей предложили нам Дэниэла.
Питер снова закрыл глаза, невольно погружаясь в те чувства, которые владели им в первую встречу. Говорить о них Питеру не хотелось по тысяче причин.
- Дэниэл… - повторил Питер вслух. – У него были чёрные волосы до плеч. Из-под футболки виднелся кусочек татуировки – какой-то древний символ. И взгляд… - Питер вновь облизнул губы и приоткрыл глаза. - Взгляд как у тебя.
Шейн медленно кивнул. Пока всё было понятно, и Питер рассказывал именно то, что было ему нужно.
- Между вами что-то завязалось? – спросил он, предлагая, таким образом, продолжать.
- Нет! Чёрт… Я знаю, что говорят про таких парней, как я, но я никогда не был с…
- С мужчинами, - закончил Шейн за него. Эта новость его немного расстроила. Задача усложнялась. – Но тебя всё равно к нему тянуло?
Питер кивнул.
- Да… Чёрт… Это ощущение… силы. Первобытной. Будто запах дикого леса. Ты знаешь это, - Питер посмотрел на Шейна в упор. – Ты сам пахнешь так.