— А вот и рог звучит… — проговорил он как бы про себя.
— Надо узнать, кто они такие, раньше, чем мы увидим их в лощине, — сказала Ептала. — И если это враги, у нас есть еще время скрыться. Если же изгнанники — нам нечего бояться…
— Давайте-ка отправим Алученте, пусть разведает, — предложил Басчейле.
— Сынок, ты слышишь, что говорит отец? Иди и смотри не попадись им в руки. Сделайся невидимкой в лесу и подкрадись поближе. Послушай, на каком наречии они говорят, — похожем на наше или нет…
— Хорошо, мама, я иду.
Алученте взял свой лук, топорик и отправился, оставив родителей в тревоге. Мгновение спустя они уже пожалели, что отослали сына, — их охватил страх.
Быстрый и любопытный юноша обошел плато и пробрался сквозь лес на высокий берег за большим поворотом реки. Оттуда было все видно как на ладони.
В узком ущелье скопилось много плотов. Головной плот был больше других, и на нем стоял белый шатер с журавлиными перьями наверху.
У входа в шатер на страже застыл воин с копьем в руке. На некоторых других плотах тоже были шатры и кучи хозяйственных предметов: ивовые корзины, глиняная посуда… На одном из плотов сушились на веревке рубашки. Плотами управляли воины. За спиной у каждого были лук и колчан, в руках — шест.
Под самым берегом, чуть отставая от плотов, шли отары и конники.
На двух плотах сидели женщины, опустив ноги в воду, иные кормили грудью малышей; дети постарше бегали вокруг шатра…
Охотник слышал голоса, но не мог разобрать ни одного слова, — звуки людской речи смешивались с шелестом листвы и ветра, с шумом воды и блеянием овец. Он попробовал было подойти ближе, но его учуяли собаки, и он замер на месте, постоял, пока они не вернулись к хозяевам. Прячась за каменистыми выступами берега, Алученте старался разглядеть, что делается у поворота реки.
Вот несколько всадников перебрались вплавь на лошадях на другой берег. Спустя некоторое время они возвратились назад, к плотам. Видно, их послали разведать, насколько безопасны эти места и подходят ли для поселения.
«Вряд ли эти люди могут принести нам беду», — подумал Алученте.
Он вернулся к хижине и рассказал, что видел.
— Скорее всего, это скитальцы вроде нас.
— Если все так, как ты говоришь, — сказала Ептала, — значит, нам нечего их опасаться.
— Видно, это рой, оторвавшийся от Гиерасского улья, — задумчиво проговорил Басчейле. — Ищут место, чтобы где-то обосноваться…
— Поживем — увидим, — заключила Ептала и обратилась к детям — Мирица, займись-ка своим делом, встряхивай снопы. А ты, Алученте, пойди подтяни лодку поближе к хижине, спрячь ее хорошенько, чтоб не была видна…
День прошел, как и все другие, в работе и хлопотах близ хижины. Только показался он им немного длиннее прочих: все ждали появления в лощине неизвестных людей.
Ночью звук рога снова разливался где-то высоко и отзывался совсем рядом, ударяясь о скалы.
На другой день они увидели, что плоты пристают к противоположному берегу у поворота реки, вблизи обширного луга. Скотина была уже переправлена туда и паслась на траве.
Алученте отказался от мысли идти к пастухам. Образ девушки в белых одеждах стал постепенно бледнеть в его душе. Сейчас его занимали пришельцы.
Каждый день он пробирался на скалу, покрытую редким кустарником, откуда можно было все видеть, не будучи замеченным. Прокравшись, он ложился на каменную плиту, которую омывали дожди и вылизывали ветры, а росы и травы пропитывали лесными запахами…
Глава четвертая
ДЕВУШКА С ВОЛОСАМИ ЦВЕТА СПЕЛОГО ОВСА
После поражения у колодца Дасия отряды свободных даков почти распались. В голове принца Даоса стала кружить мутящая разум мысль: ничего другого ему не остается, как покончить с жизнью.
Он посмотрел на свой меч, еще красный от крови врагов, и повернул его острием к себе… Однако в то же мгновение чья-то небольшая, но твердая рука выхватила меч.
— Что ты задумал? — вскричал Андреас, телохранитель. — О нас ты не вспомнил?
Принц Даос потупил голову, ему стало стыдно.
Андреас протянул ему меч:
— Возьми обратно, он должен разить врагов, а не твое сердце!
Юноша отвязал рог от пояса, поднес его ко рту и протрубил на все четыре стороны земли, что протянулась между Карпатами и Тирасом. Это был знак сбора остатков войска.
— Сюда! Сюда! Собирайтесь! — гудели долины и леса.