§ 2. Отклонения от постулатов «восточной политики»
Говоря об особенностях германской оккупационной политики, в настоящей работе имеются в виду ее нетипичные проявления, шедшие вразрез с официальной политикой Германии по отношению к населению оккупированных территорий СССР.
Возникновение данных особенностей связано прежде всего с потребностью изыскать дополнительные средства борьбы с партизанами, так как уже летом-осенью 1941 г. тыловые германские войска обнаружили недостаточность для этого одних военных мер. Требовалось наладить контакт с местным населением, создав из числа добровольцев тыловые воинские подразделения и части, развить коллаборацию населения с оккупантами, что было важно в смысле выполнения продовольственных, сырьевых и иных поставок. По этим причинам командиры германских частей и соединений из соображений практической целесообразности отклонялись от постулатов «восточной политики», предоставляя населению гораздо большую самостоятельность, чем на других оккупированных территориях, где неукоснительно соблюдались установки национал-социализма. Отмечая результаты таких послаблений, один из партизанских документов сообщает, что, оккупировав Красногородский район Калининской области, немцы, начиная с осени 1941 г., посчитали его более благонадежным. Ввиду этого «населению района немцы создали некоторые материальные условия жизни»[769]. Тот же документ констатирует подъем в течение двух лет оккупации материального уровня местного населения: «К лету 1943 г. крестьянин Красногородского района имел 2—3 коровы, лошадь, овец, поросят и в достаточном количестве домашней птицы». В результате, по мнению оперировавших здесь советских партизан, «немцам легче, чем в других районах, удалось осуществлять свою власть на территории района»[770]. А партизанское движение здесь испытывало значительные трудности, т.к. при появлении партизан в деревнях население немедленно информировало немецкий гарнизон. До конца лета 1943 г. сохранялось именно такое положение[771].
Говоря о масштабных особенностях оккупационной политики, следует особо выделить попавшие под оккупацию территории исторического расселения казаков. Именно казаки стали одним из народов, у которого, по выражению Н.Г. Назаренко, «ненависть... к коммунизму была беспредельной»[772]. По мнению того же автора, именно «от грома войны воспрянул дух казачества»[773].
Следует признать, что уже в первые недели после вторжения вермахта на территорию СССР возглавляемое А. Розенбергом Министерство по делам оккупированных восточных территорий планировало создать казачий полуавтономный район между Доном и Волгой. Однако вскоре отказалось от этой идеи, запланировав включить земли Войска Донского в состав рейхскомиссариата «Украина», а земли Кубанского и Терского войск — в состав рейхскомиссариата «Остланд». В этой связи небезынтересно, что сам Розенберг четверть века до этого сильно «пострадал» именно от рук казаков. Будучи военнослужащим Российской императорской армии, будущий вершитель судьбы России дезертировал во время боев в Галиции, но был задержан комендантом одной из тыловых станций. Тот передал его казакам комендантской команды, которые, по обыкновению, высекли дезертира нагайками.
Летом 1942 г. дивизии вермахта вышли к Волге и Северному Кавказу. 23 июля был взят Ростов-на-Дону, 12 августа — Краснодар. Советское правительство, по всей вероятности, серьезно опасалось, что немалая часть северокавказцев, в первую очередь — казаков, предпочтут внешнего врага внутреннему. Поэтому осенью 1942 г. «Правда» выступила с призывом «к казакам тихого Дона, быстрой Кубани и бурного Терека» «вступить в беспощадную борьбу с немецкими захватчиками»[774]. А о том, как население некоторых «казачьих» областей вело себя в преддверии прихода немцев, говорят следующие цифры. Так, на территории оккупированной Ростовской области самовольно остались около 10 тысяч коммунистов, примерно 40 % из них во время оккупации уничтожили или сдали в гестапо свои партбилеты. После освобождения области из партии были исключены 5019 чел.[775] По другим «казачьим» областям данные выглядят похоже. Например, из Шовгенов-ского района Краснодарского края из 185 членов и кандидатов в ВКП(б) дожидаться прихода оккупантов остались 97 чел., из них 49 чел. впоследствии исключили из партии за службу немцам и осудили[776].
772
Назаренко Н.Г. Минувшая заря казачества // Великое предательство: сборник / сост. П.Н. Стреляное (Калабухов). СПб., 2003. С. 9.
775
Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО). Ф. 9. On. 1. Д. 545. Л. 38.
776
Кринко Е. Ф. Жизнь за линией фронта: Кубань в оккупации (1942— 1943). Майкоп, 2000. С. 140.