Ночью 3 декабря на горизонте показались огни «Коминтерна». Утром, не дойдя до нас несколько миль, он начал тралить на малых глубинах, где рыбы не было и где можно изорвать трал. Вызывали его по радио, чтобы предупредить, но он не отвечал. Окончив траление, он вылез в эфир и сообщил в Мурманск: «Пришел на место, указанное „Персеем", рыбы не оказалось, порвал трал». Каково нам было это слышать!
Наш радист сумел вклиниться в разговор и передать мою радиограмму и в Мурманск и «Коминтерну», что он ловит не там, где нужно, указал, где и на каких глубинах держится рыба, и предложил подойти ближе к нам. Он подошел ближе, и первый же трал принес несколько тонн крупной трески.
К вечеру 3 декабря волнение усилилось до 7 баллов. Несмотря на внимательное наблюдение и ослабление стопора лебедки, ваер лопнул, когда судно рванулось на волне. Лопнул со звуком, подобным выстрелу из малокалиберной пушки, и судно развернуло лагом к волне. Мы потеряли становой якорь и более 160 метров троса.
Гусиную банку мы обследовали еще в течение 10 дней. Здесь находился уже почти весь действующий траловый флот, бравший колоссальные уловы.
До возвращения в Мурманск (10 декабря) погода так и не улучшилась.
За открытие промысловой Гусиной банки экипажу «Персея» была объявлена благодарность приказом по Севгосрыбтресту, кроме того, он был премирован ордерами на промтовары. В частности, я получил ордер на брюки, в которых очень нуждался, и на галоши, о которых давно мечтал.
Экспедиция в северо-восточную часть Баренцева моря, когда была открыта Гусиная банка, долгое время потом именовавшаяся «местом „Персея"», оказалась, пожалуй, одной из самых удачных в научно-промысловом отношении.
Примерно в те же районы была предпринята экспедиция 8-31 мая 1931 года для изучения гидрологической обстановки и распределения рыбы в весенний сезон.
Несмотря на то что стояла весна, погода была хуже, чем в декабре: почти непрерывно штормило, не прекращались снегопады и морозы; состояние неба не позволяло делать обсервации, счисление не могло быть удовлетворительным. Плавание было отчаянно трудным.
В довершение бед разболталось крепление сектора руля. Трудно стало вести корабль по курсу и держать в руках штурвал. При одиннадцатибалльном шторме пришлось возвращаться из рейса, искать укрытия в Йоканге и ремонтироваться своими силами. Пока мы двое суток возились с рулевым управлением, стояла чудесная, почти штилевая и ясная погода, но как только высунулись в море, снова заштормило. Однако нам удалось найти промысловые скопления рыбы, правда, не столь богатые, как в декабре.
В последующие годы основные научно-промысловые исследования проводились на новом большом траулере «Двина», переданном ГОИНу Севгосрыбтрестом. Работали на нем, сменяя друг друга, Андрей Дмитриевич Старостин и Николай Антонович Маслов. Капитаном плавал Александр Александрович Егоров.
«Персей» не отстранили от научно-промысловых исследований, но на нем занимались главным образом изучением широкого океанографического фона, на котором развертывалось освоение различных промысловых районов. С 1932 года он включился в работы по выполнению советской части программы Второго международного полярного года.
ГЛАВА 10
★★★★★★★★★★★★★★
Второй международный полярный год
Очень важным этапом в развертывании океанографических работ на северных морях явился 1932 год. Начинались исследования по программе Международного полярного года.
Львиная доля этой программы приходилась на Советский Союз — страну, наиболее заинтересованную в изучении и освоении морей, омывающих ее северные берега. Из общего, объема наблюдений, взятых на себя нашей страной, значительная часть возлагалась на Государственный океанографический институт и его экспедиционные суда «Персей» и «Николай Книпович».
Уже после распределения обязанностей между странами-участницами, после утверждения программ и планов исследований советских научных учреждений, ГОИНу пришлось взять на себя еще и часть разрезов, которые отказались выполнить Норвегия и Германия.
«Персей» и «Николай Книпович» должны были работать на многих океанографических разрезах и в летнюю, и в зимнюю пору.
«Персею» надлежало в западной и северной частях Баренцева моря неоднократно выполнять разрез Нордкап — остров Медвежий — мыс Южный. Этот разрез, пересекающий основную струю атлантических вод, вливающихся в Баренцево море, давно уже был принят в ГОИНе как стандартный. Ежесезонные наблюдения по этому разрезу давали возможность судить о колебаниях гидрологических характеристик водных масс этого течения и о поступающих запасах тепла.