На других кораблях мы нашли брашпиль, якоря и якорные канаты, вентиляторные трубы, кнехты, талрепа и многое другое.
Зимою 1922 года в губе Горностальей, затертый льдами и выжатый на прибрежные камни, получил большую пробоину ледокол «Лейтенант Дрейер». Полузатопленный, он так и остался сидеть на камнях. С него нам разрешили снять для «Персея» все, что возможно. Но легко разрешить и не так-то легко сделать. Горносталья губа далеко на востоке, за Чешской губой. Берега ее пустынные, не населенные, никаких «путей сообщения» туда нет. А снимать надо зимой, потому что к лету двинется лед и от ледокола может ничего не остаться. В эту трудную командировку был направлен М. В. Афанасьев, бывший военный матрос, потом работник Косинской биологической станции. Добирался он к цели различными способами, а под конец на оленях.
К сожалению, машинное отделение и внутренние помещения оказались затопленными. Удалось взять компасы, кое-какое навигационное оборудование и мебель из надстроек. И впоследствии много лет мы сидели в кают-компании «Персея» на вертящихся креслах с «Лейтенанта Дрейера».
Так постепенно собирали мы все необходимое для нового корабля. Старые отжившие корабли дали ему жизнь. Несколько позже С. В. Обручев написал песенку, распевали которую на мотив популярных в то время «Кирпичиков»:
Нелегкое было это время для постройки корабля. Но мы хотели во что бы то ни стало построить научно-исследовательское судно. Пример воли и настойчивости подавал нам И. И. Месяцев. Постройка «Персея» была не только нашим делом, нашим увлечением, она стала смыслом и целью нашей жизни.
Мы, А. Д. Старостин, В. М. Голицын, М. В. Афанасьев, Н. В. Кузьмин и автор этих строк, тогда совсем еще юноши, охотно выполняли любые работы. Грузили и возили лесоматериалы и трубы, механизмы и железо. Демонтировали старые корабли, странствовали по различным учреждениям и предприятиям Архангельска, требуя, убеждая и выпрашивая.
У нас не было управленческого или снабженческого аппарата. Был только Месяцев — душа всего дела, его помощник инженер-путеец П. К. Божич. И что может показаться невероятным, даже неправдоподобным, — у нас не было ни бухгалтера, ни кассира. Несмотря на это ужасное обстоятельство (в глубине души я считаю, что благодаря этому), «Персей» был построен. Не было у нас никакой утвержденной сметы и даже специальных ассигнований на постройку «Персея». Отсюда следует, что не было ни статей расхода, ни параграфов, ни пунктов. Не получали мы и определенной зарплаты. Иногда, правда, приходилось «делать» хотя бы элементарную отчетность. Скучные и неблагодарные обязанности бухгалтера и счетовода «по совместительству» выполнял самый педантичный из нас А. Д. Старостин, но когда накапливалась всякая канцелярщина или появлялись деньги, что случалось довольно редко, мы все усаживались к обеденному столу и за целый месяц выписывали всевозможные требования, накладные, квитанции, ведомости, акты и прочую канитель. Одни диктовали по памяти или записям, другие писали документы под копирку. Получалось все, как полагается.
Днем на это непроизводительное занятие у нас не было времени, вот и занимались писаниной ночью. Она быстро утомляла и возбуждала желание попить чаю и поесть. Недалеко от нашей улицы находилась небольшая пекарня, кто-нибудь бежал туда и приносил целую охапку горячих булочек, дымившихся на морозе. Они были необычайно вкусны, мне кажется, таких я никогда в жизни больше не едал.