Палатка раздулась от чудесного аромата жаркого, а на сковороде красовался великолепно обжаренный, румяный гусь. Казимир вонзил в него остро отточенный нож. И о, разочарование! Прожаренным оказался лишь тонкий верхний слой, а под ним совершенно сырое мясо. Но мы не огорчились. Разрезали птицу пополам, обглодали то, что изжарилось, а потом снова положили на сковороду дожариваться. Несмотря на наш промах, гусь был очень вкусным.
Мудрая русская пословица гласит: «Нужда научит калачи есть». С гусем же дело обстояло иначе. Прежде чем сьесть, предстояло научиться его жарить. И мы научились. Просто сначала разрезали его на куски, укладывали на сковородку, накрывали другой и жарили. Получалось очень хорошо. А ведь никто не советовал, сами додумались!
Итак, на берегу Стур-фьорда можно устроиться совсем неплохо. Около домика, в узком каньонообразном русле небольшого ручья матросы устроили даже баню.
Геологическая партия — С. В. Обручев, Т. И. Горшкова и А. В. Кузьмин — совершала пешие походы к югу и северу от Китовой бухты. Попытки исправить «Эвелину» ни к чему не привели: то бил гребной вал, то плохо работал винт, то двигатель внутреннего сгорания не ладил с машинистом-паровиком. На ненадежном катере удаляться от берега, когда Стур-фьорд все еще забит льдом, было слишком рискованно. Надежнее оказалась гребная шлюпка с подвесным мотором и веслами. Может быть, потому что я наладил этот мотор и всегда за ним ухаживал, он испытывал привязанность только ко мне. Я заводил его очень легко, и работал он безотказно. Но с мотористом он никак не находил общего языка, и не раз приходилось мне садиться в шлюпку вместе с геологами, запускать мотор, а потом на ходу выскакивать из нее на прибрежную скалу. Неоднократно случалось, что отправлялись геологи в поход под мотором, а возвращались на веслах. Доедут до места, остановят мотор, а завести уже не могут. Надоело мне это занятие, и я решил приспособить к мотору коллектора Кузьмина. Он сумел с ним поладить.
Наши геологи опровергли прежнее представление о том, что восточный берег Шпицбергена сложен такими же третичными угленосными сланцами, как и западный. В первых же походах в район Китовой бухты выяснилось, что прибрежная зона образована юрской и меловой свитой, в которой могут быть лишь непромышленные угольные отложения. Экскурсии к югу и заход на север, в бухту Агард, подтвердили эти выводы.
Единственную интересную находку сделали они на берегу у подножия горы Жуковского: столбик из плавника с вырезанной на нём надписью «В. А. Русанов 1912 г.». Это была его заявка на уголь, сделанная для России. Со Шпицбергена на боте «Геркулес» Русанов отправился на Новую Землю и дальше на восток, надеясь пройти Северным морским путем. Долгие годы о судьбе экспедиции ничего не было известно, считалось, что «Геркулес» раздавили льды Карского моря и все погибли. Только в 1934 году экспедицией Главсевморпути в шхерах Минина на островке Безымянном был найден ряд предметов с «Геркулеса», вероятно, занесенных сюда теми, кто остался в живых и добрался до этого места.
Столбик Русанова как полярную реликвию мы взяли с собой, а вместо него поставили другой с соответствующей надписью.
Днем 8 августа на горизонте появилась темная точка и дым. В бинокль вскоре стало видно, что это «Персей» пробивается среди разреженного льда.
Подходя к месту якорной стоянки, он приветствовал нас тремя продолжительными гудками. Но и мы не остались в долгу. Я приготовил заряд, связав по три пачки динамита, оснастил их запальником и бикфордовым шнуром разной длины и заложил в расщелину скалы. Как только «Персей» прогудел, я поджег шнуры папиросой и бросился в укрытие. Страшной силы взрыв потряс воздух. Не успел замолкнуть гул первого, как взорвался второй патрон, а затем третий. Эхо перекатывалось над фиордом, многократно отраженное горами. Долго стоял такой грохот, что казалось, горы рушатся. Будто все уже умолкло, наступила полная тишина, и вдруг где-то среди дальних гор снова зарождается канонада и эхо докатывается до нас, приглушенное расстоянием.
Быстро сняли палатки, погрузили имущество в шлюпки, и вот мы уже на «Персее». За одиннадцать дней, проведенных на берегу, мы привыкли к чистейшей атмосфере необитаемой земли и спертый воздух тесных кают показался нам отвратительным.
Снявшись с якоря, «Персей» перешел в бухту Агард. На один день высадилась геологическая партия на берег. Задерживаться там не имело смысла: в нижних ярусах выступали уже триасовые отложения и никаких надежд на залегание угля быть не могло. Пока геологи работали на берегу, на «Персее» сделали несколько океанографических станций поперек Стур-фьорда. Приняв 10 августа геологов на борт, мы вышли из бухты Агард и сделали еще несколько океанографических станций, пользуясь тем, что восточная половина Стур-фьорда очистилась от льдов.