Продрогший и насквозь мокрый Мусиков прибежал на мостик и попросил Буркова вернуться обратно во льды, чтобы прекратилась качка и можно было очистить сетки. Иного выхода не было — повернули во льды. Наладили и установили ручной насос.
Во льдах мусор осел и донки стали откачивать гораздо лучше. Мусиков решил: необходимо вокруг сеток соорудить своего рода фильтры, препятствующие попаданию мусора.
Тяжко пришлось машинной команде. Работали в вонявшей ворванью холодной и грязной масляной воде по пояс, а иногда и по плечи.
Когда донки стали справляться с откачкой, снова попробовали выйти на чистую воду. Вода перестала прибывать. Можно было спокойно пускаться в путь к родным берегам.
На капитанском мостике не менее трех пар глаз — вахтенного штурмана и двух рулевых — непрестанно наблюдают за морем и небом. На этом монотонном фоне ничто постороннее от них не ускользает. «Персей» только вышел из тяжелых льдов, как впередсмотрящие увидели среди редких мелких льдинок какой-то красный предмет. Решили подвернуть и посмотреть. Это была деревянная бочка, которая совсем немного возвышалась над морской поверхностью. Значит, чем-то заполнена! Быть может, просто морской водой? Но нет, пробка крепко забита. Не без труда застропили ее и с помощью стрелы подняли на палубу. Выбили пробку. Бочка оказалась с машинным маслом. Ура! Конец тошнотворному запаху жареной ворвани!
По выходе из льдов мы хотели продолжить работы на разрезе по 26-му меридиану, т. е. по направлению на Нордкап. Было приятно, что резко потеплело, но сразу же задули свежие ветры западных румбов, доходившие почти до шторма. Переждать непогоду во льдах мы не могли: пресная вода, даже предназначенная для камбуза, совсем кончалась.
Большая волна позволила выполнить на разрезе только гидрологические станции.
Из двенадцатой экспедиции «Персей» вернулся в Мурманск 22 июня. За месяц, из коего более 10 дней среди очень тяжелых льдов, он прошел 1435 миль и сделал 60 станций.
Следующая экспедиция на «Персее» должна была работать по совместной программе с германской экспедицией на судне «Посейдон».
С такими повреждениями, какие получил во льдах «Персей», нельзя было выходить в плавание. Сроки работ советской и германской экспедиций были согласованы, и на ремонт «Персея» в доке времени не оставалось. Насколько я помню, в 1927 году в Мурманске дока даже не имелось. Надо было осмотреть судно и попытаться отремонтировать его своими силами.
В кут заливчика, на берегу которого находилась Мурманская биологическая станция, впадала небольшая речушка. При высоком приливе втянули нос «Персея» в устье этой речушки, а когда в отлив он оказался на суше, обнаружили, что судно имеет весьма значительные повреждения. Вот что сообщал я в письме в Москву: «Здорово досталось нашему „Персею" во льдах, всего исцарапало, несколько досок дубовой обшивки толщиною более двух дюймов протерло до корпуса и даже сильно повредило доски основной обшивки. Вырвало льдом около 60 болтов и три полосы железной оковки на носу. Свернута стальная шина волнореза и измочален форштевень. Кое-где вылезла конопатка пазов корпуса и „Персей" дал значительную течь… Когда нос судна оказался на сухом месте, все повреждения стали хорошо видны. Сейчас чинят, стучат топорами, забивают дырки вырванных болтов деревянными пробками, места проломов плотно затыкают паклей со смолой, а сверху заколачивают досками.
Перед осенним рейсом придется стать в док на настоящий ремонт…»
Приведу еще одну выдержку из письма уже от 14 августа: «„Персей" стал в док для ремонта. Когда вскрыли наружную обшивку в местах проломов, то оказалось, что внутри все шпангоуты сильно прогнили, один даже совсем сгнил и вся обшивка держалась прямо на честном слове. Еще один хороший удар о льдину — и дела наши могли бы принять весьма скверный оборот…»
Появлению гнили в наборе судна, несомненно, способствовала многолетняя стоянка недостроенного корпуса «Персея» в пресноводной речке Лае под Архангельском.
После ремонта в Александровске, хотя и кустарного, «Персей» стали готовить к тринадцатой экспедиции, а я уехал в Архангельск с поручением И. И. Месяцева предварительно договориться о том, чтобы перед осенним плаванием поставить «Персей» в сухой док на ремонт.