через мою шею, дружески приобнял и завел филосовскую речь. - Эх… - он смотрел куда-то вдаль, - а ведь красива же бывает жизнь в такие редкие и очень короткие моменты. Она прямо бьет ключем, извергается счастьем! - он повернулся ко мне лицом, так что я смог разглядеть его поближе, но это никак не помогло мне выяснить какого цвета его радужка, - подумать только, сколько всего можно успеть за две минуты! А ведь ты за это время пол дня потерял, и что, тебе это хоть в чем то помогло? Ты нашел ответ хотя бы на один интересующий тебя вопрос? Хахаха! Честно сказать, нет. Я не нашел ни одного ответа, более того, у меня появилась еще одна партия вопросов. Мне никак не удавалось понять к чему он ведет, но его путаница что-то мне напоминала, к чему-то очень важному он меня вел, но я почему-то не мог этого постичь. Так же, как и не мог выяснить кто он? Поэтому я задал вполне логичный вопрос. - Ты кто? Тут же у меня в голове произнеслась эта фраза в четырехмерном стерео. Она увеличивалась геометрической прогрессией и размывалась алгебраической. Мне казалось, будто все перевернулось, все люди исчезли, а парень превратился в тень, при чем не свою, а тень деревьев, травы, и совершенно всего парка, верно, какой-то оксюморон вдруг ожил и, вдохновленный своим новым ослепительно-размытым телом, решил пройтись по моим хрупким нейронам, по дороге играя на них, как на скрипке, и время от времени раздваиваясь вместе со мной. Я хотел закрыть уши, глупо надеясь, что гул прекратится, но руки перестали принадлежать мне, они мертво висели без какого-либо намека на рабочее состояние. Я полностью покинул свое тело (либо же оно покинуло меня). И тут все вернулось на круги своя: люди наконом осознали, что они есть, шум прекратился, а на лице парня появилось недоверчивое удивление. - Эй, ты что, хаха! - с той же удивленной ухмылкой и прищуренными бровями он посмотрел мне прямо в глаза так, будто все это время читал меня, и вдруг наткнулся на тридцать четвертую букву, которая все никак не давалась его буквенному запасу, - не задавай таких вопросов, особенно здесь, - он посмотрел куда-то вдаль, - тем более, твои две минуты скоро иссякнут, а ты до сих пор не увидел все прелести этого несчастного времени! Хаха, классно сказал, - его улыбка могла бы обеспечить светом весь квартал. Я решил вмешаться в его монолог. - Да что тут, черт возьми, происходит? Почему все такое яркое и одновремнно смазанное? - ХАХАХА! - Этот блондин любил посмеяться над вопросами к месту, - ты до сих пор ничего не понял? - Представь себе! И я, как бы это странно для тебя не звучало, хочу получить ответы на свои вопросы! Несколько долгих секунд он смотрел на меня с насмехающейся улыбкой. Вероятно ждал, пока я сам развяжу Гордиев узел. Но потом волнистым и, опять же, смеющимся голосом выпалил: - Ты спишь, ХАХА, ЭТО СОН… Его последние слова застряли и зациклились в моей голове, перемножая друг друга в несколько раз. Все затряслось так сильно… казалось, будто я стою в очаге двенадцатибального землятрясения, мир снова начал крутится, как будто мне одного раза не хватило, но без меня (о, а вот это что-то новенькое…). Парк сжимался в одну точку и растягивался а несколько тысяч миль, забирая с собой все, кроме моего обездвиженного тела. Со всех сторон начал доноситься дикий крик, от которого мои барабанные перепонки грозили взорваться в любой момент. Я упал на песок, который в свою очередь начал поглащать меня. Мне казалось, что эти мучения длятся вечность. Представьте, что вдруг весь мир исчез, остались только вы. Вы дышите тем, чего нет, существуете, там, где существование невозможно, время и пространство более не имеют ни малейшего значения, а вся обозримая, существовавшая когда-то, вселенная - это ваш головной мозг, ваша нескончаемая головная боль. Вот в таком я находился состоянии, но при этом я видел все то, что происходило в моем черепе, всю эту вечность, в которой я застрял, всю природу бытия. Нескончаемый зой давил меня как мог, на грудную клетку, казалось, скинули тысячи тонн бетона, но при этом сделали так, чтобы ребра не ломались, продлили муки, ноги преавратились в полиэтиленовые пакеты, тело меня не слушалось, нельзя было сосредоточиться на чем либо хотя бы на один миг. И как только я начал повиноваться этой анархии и хаосу… все исчезло. Крики прекратились, все цвета вернулись, но люди так и не появились. Не думаю, что это была лучшая идея, но я собрался духом и кое-как поднялся. Остался лишь белобрысый парень, и его слова, резавшие мои бедные, итак исколеченные уши: - Поздравляю тебя! - Когда он это сказал, вокруг его тела появилась светящаяся желтая аура, от которой у меня защипало глаза - вот и солнце выглянуло, - с нынешнего времени и по последний день твоей последней жизни, не считая Домагиевых лет, ты принадлежишь локации, на которой стоишь сейчас - ты принадлежишь Подантибскому Парку! Добро Пожаловать! Когда он произнес последние слова, по всему парку прошел яркий ослепляющий золотой луч, исходящий от него и испепеляющий последние просветы небесного солнца, после чего он (парень, да и луч тоже) исчез, а я вновь упал. Время остановилось, небо стало пепельно-черным, будто на него разом вылили несколько чернильных озер, и на нем появились звезды - наступила моя первая реальная ночь. Две минуты - именно столько длится обычный человеческий сон, неужели я и правда сплю? Верно, это весьма глупый вопрос, конечно же, я сплю, а иначе как могло произойти все то, что произошло со мной? Но постойте, почему я все чувствую? Все происходящее в парке сначала проходит сквозь меня, а уже потом отражается на нем. Перспектива до конца жизни быть проводником всего сущего мне была не по вкусу, но что-то мне подсказывает, что мне лучше поторопиться к выходу из парка. Так я и сделал. Я добежал до пешеходного перехода, который находился прямо напротив музыкальной школы, преодолел зебру и наконец оказался во дворе своего дома. Очень странно, все люди должны были исчезнуть, что они и сделали, но, кажется, бабушку и, видимо, её внучку это никак не волновало. Они стояли где-то в метрах десяти от меня, а точнее, внучка играла на площадке, которая была напротив моего подъезда, а бабушка смотрела прямо мне в глаза и качала головой, от чего мне становилось неловко и даже немного страшно. Видимо, она хотела мне что-то сказать, но как только ее челюсти разомкнулись, я проснулся. В холодном поту я встал с кровати и осмотрелся - все как прежде, ничего не изменилось: этажерка стоит на своем законном месте - в углу комнаты, справа от двери, мама в попыхах собирает братьев в детский сад, брат уже оделся и смотрит телевизор. Выглянув в окно, я убедился, что с парком все хорошо, а точнее, с ним ничего не произошло: все также ходят по бесконечным тропинкам люди, так же спокойны озера и ясно небо. Уже все проснулись, и пора бы собираться в школу, но меня мучили вопросы: правда ли все то, что мне приснилось? Кто был этот белобрысый парень? И наконец самый главный вопрос: что не так с парком? Конечно, все эти вопросы допытывались до меня не так уж и долго, это же всего лишь сон, хотя и очень уж реалистично выглядящий. Одно я знаю точно, сон - это мысли, это необработанная дневная, недельная, а может и месячная информация (поправка: очень странно обработанная информация со случайных точек времени всей жизни как прошедшей, так и еще не наступившей), которая нелогичным и совершенно бессмысленным потоком решила токсично вылиться в мой мозг и проявить себя вот так бестактно, в один момент. Но все же, не могла же мне эта информация сама донести то, что я сплю. Мозг сам себя обманывает, когда начинает показывать вымышленный мир, а тут он решил обмануть себя вдвойне, либо же он просто знал, что мир вымышленный… Но в любом случае, я все чувствовал, будь то слабейшее дуновение ветра либо дикие боли в районе грудной клетки, будь то шепот в тысячах миль от меня, или ужаснейший крик… во мне. Сейчас же меня все это не волнует…