Потому я подумала-подумала и решила быть просто домохозяйкой. Романа это явно устраивало больше, чем чужие люди в квартире или то, что шляюсь невесть где. Он так прямо и сказал.
Я обнаружила у него чуть ли не необходимость знать, где я нахожусь, а поскольку меня это не смущало, спокойно гуляла с ним, как с телохранителем. Роман смеялся и говорил, что охраняет меня, будто дракон сокровища.
Мы ходили и вдоль реки, и в полях, окружающих город, и просто по улицам, и по аллеям парка, через который он нес меня в первый день знакомства.
Как-то Роман обронил:
— Теперь парк для меня счастливый.
Навострила уши.
— А был какой?
— Был памятный.
Кассиора посоветовала мне жить чувствами, а они говорили, что не стоит спрашивать, какая это память. Женщины наверняка, а разве мне хочется слушать о его женщинах?
Зато я с удовольствием изучала сексуальность.
Роман при всей своей развязности на меня как-то не давил. Наоборот, постоянно получалось, что чуть ли не я его «насилую», а он, бедняга, вынужден «отвечать».
Только ответы были такими горячими, что я не стеснялась проявлять инициативу. Роман откликался на малейшие намеки.
А когда я решила не мелочиться и встретила его с тренировки в чулках, на шпильках и ничего кроме, он вовсе сошел с ума, и я уже не знала, коварна я или беззащитна.
Глава 12
Наши отношения с мужчиной-духом изменились. Теперь он стал пропадать.
Мог по месяцу не приходить, как ни звала. А когда приходил, воздух звенел от страсти.
Мы встречались в особенном пространстве на двоих, в воображаемой комнате... но в реальном мире мой мужчина мерещился мне всюду. Казалось, даже если спущусь во двор, вдруг увижу его живого и настоящего около качелей и... не знаю, что сделаю.
Я сходила с ума и путала реальности.
Он любил меня так неистово, что казалось, ткани миров вот-вот порвутся под нашими пальцами. Смешаются измерения, исчезнет воображаемая комната, и кто-то один выпадет к другому ошалевший и обессиленный.
По-настоящему провалится в другой мир, как в историях о попаданцах.
Но мужчина не приходил, а я, запутавшаяся и обескураженная, плакала от боли и тоски. Почему он там, когда я здесь? Почему мы не вместе? Я сдохну, если не поцелую его по-настоящему.
Я умирала заживо, прижималась лбом к горячей кафельной плитке, а все тело трясло. Сколько еще слез я выдержу?
А потом узнала ужасное.
Я постоянно изучала записи, которые вела благодаря ему. Получались целые истории про моего мужчину, про его знакомых, про его друзей и врагов... и в один день перед глазами потемнело.
Я же не только с ним разговаривала. Он не был единственным духом, который приходил ко мне.
Другие сказали, что я связана с врагами моего мужчины.
Связана с ними кровью, договорами, обязательствами... всем связана. И вражда моего мужчины с ними никогда не рассеется.
А если я скажу ему, что люблю их, и что они имеют право советовать мне, как жить, не представляю, что будет.
Решила: не хочу его больше. Пусть он зовет меня предательницей, взбалмошной, бессердечной сукой. Пусть кем угодно зовет, но не знает, что я плоть от плоти его врагов.
Потому что иначе необратимость.
***
Как и любая девушка, я ждала, когда же мой Роман признается мне в любви. А он все не признавался.
Зато он давно, еще в первый же день знакомства объявил, что «принадлежит» мне, раз «мой» мужчина. Звал Искоркой. Ел вредное печенье, чтобы «спасти» от него. А еще был настолько страстным, хотя и требовательным в сексе, что все его слова и действия — даже грубые — казались мне заботой.
Кроме того, он ужасно любил спа и горько жалел о салоне, закрывшемся тыщу лет назад. Сложно, когда не все вокруг долгоживущие...
— Признайся, на самом деле тебе нравились массажистки!
— Неа.
— Тебе что, мужики массаж делали? По мужикам скучаешь?
— Я тебе дам мужиков! Чего скучать, я лучше умею.
— Да? Что-то не верится. А сделай мне.
Спор я проиграла. И потом еще не раз позволяла Роману бережно, любовно, аккуратно разминать каждую мышцу, уделять внимание всем хрящикам и косточкам. Мое дело было млеть и постанывать от удовольствия, тая в сильных и опытных пальцах.
— Кто у нас лучший массажист? Ты у нас лучший массажист!
***
— Искорка, давай махнем на море?
Роман предложил, как ни в чем не бывало, а меня оторопь взяла.
Меня же там все еще помнят и... не простят. Мои дети не простят...
— Другое море, Искра. Клянусь, на те острова никогда тебя не повезу. Или ты уже сам морской климат не переносишь?