***
— Не хочешь сделать перерыв, дружище? — обратился к нему Ярик, начиная переживать за друга. — У тебя бицуха не треснет — столько штангу тягать?
— Лучше пусть бицуха треснет, чем чья-нибудь рожа, — раздраженно ответил Стас, скидывая мокрую насквозь майку и открывая бутылку с водой. — Так бы и врезал кому-нибудь!
— Ты в последнее время совсем с катушек слетел, братан. Может, еще раз на ринг выйдешь, выпустишь пар? Как тогда… Ну, ты понял.
— Яр, ты в своем уме? Больше в подпольных боях я не участвую, и вообще — никакого бокса. Мне тогда сломали ребра, а отец дома чуть не убил. Но, признаюсь, адреналина хватило надолго.
Мужчина выдохнул, сбрасывая нервное напряжение и размял руки, чувствуя, как они чешутся что-нибудь сделать. Только что, он не знал… Решив завершить на этом истязание своего тела, Стас ушел в раздевалку. Ярослав за ним.
— А теперь выкладывай во всех подробностях, как это было, — сказал друг, бросая Стасу полотенце.
— Что «это»?
— Экстремальный секс. — На поднятую в удивлении бровь Стаса пояснил: — Как потрахался с мышкой? Совсем тухло? Поэтому злой? — рассмеялся Ярик.
— Не было у нас ничего. Она дала мне пощечину и обозвала насильником!
Стас нахмурился, следя за тем, как друг чуть ли не по полу катался от смеха.
— Что поделаешь… Признай, что мышки не твой уровень, и иди дальше. Лучше с Леркой наладь отношения. Ты, конечно, выдал сегодня. Хоть цветы ей купи, побудь рыцарем.
— Точно, цветы! — воскликнул Стас, кровь снова воспламенилась при мыслях о мышке. — Я куплю ей простые цветы, без пафоса и огромных ценников.
— Думаешь, Лерка оценит дешевый веник?
— Причем тут Лерка? Вера Эдуардовна оценит. Так, Яр, мне надо срочно в душ и в цветочный. Погугли пока, какие цветы любят мышки.
Стас исчез в душевой, а Ярик вздохнул, закрывая лицо ладонью. У его друга совсем поехала крыша. И её уже было не догнать…
***
День обещал быть совсем не радужным. Вера закашлялась, горло болело.
— Господи, только не грипп и не инфекция, молю тебя, — пробормотала она, рассасывая таблетку от боли в горле.
Подверженность инфекциям и вирусам была первым признаком, который заставил ее когда-то забить тревогу относительно своего здоровья. Ведь она почти никогда не болела будучи ребенком и подростком. Только если напьется маминого компота из холодильника — это был максимум. Но больше ее иммунная система не была такой стойкой.
Девушка встала с постели, пытаясь унять головную боль. Как же не хотелось на работу. Вчерашний день принес в ее жизнь ад. Разнервничавшись из-за Стаса, она не могла уснуть, потому что сердце сильно давило, и её тошнило, не переставая. Утром осадок в душе напомнил о событиях прошедшего дня.
Почему он считал её доступной? Зачем пристал к ней? Этот мужчина её пугал. Он был слишком хорош для нее. В её жизни таких никогда не было, и уже не будет. И что она могла дать ему? Секс? Вера усмехнулась своим мыслям, расчесывая волосы.
— Секс с тобой? — спросила свое отражение в зеркале. — С тобой?..
Ее лицо никогда ей не нравилось. Какое-то ассиметричное, что ли. Ресницы были редкими и, как и брови, почти незаметными. Волосы тоже смахивали на сено… Еще и цвета были дурацкого: не то рыжие, не то русые. Девушка обхватила лицо ладонями, глаза — на мокром месте. По рукам пошла легкая дрожь. Так всегда хотелось быть красивой… Скоро она переступит рубеж в двадцать семь лет, а ничего не изменилось. Как была гадким утенком от рождения, так им и осталась.
С каждым днем сдерживать себя было все труднее — на горизонте замаячило словосочетание «нервный срыв». Вера всегда была подвержена всплескам нервной активности, всегда была крайне возбудимой и неспокойной. В цветущей юности единственными факторами, сдерживавшими ее беспокойность и чрезмерную эмоциональную активность, были успокоительные. А сейчас нужно было быть с ними очень осторожной…
Кое-как она собрала себя по кусочкам и отправилась на работу. Сессия и Новый Год были на носу, поэтому дел накопилось много. Также попросили заменить преподавателя по истории, Лариса Геннадьевна заболела. Первокурсникам можно было ставить в преподаватели кого угодно — все стерпят!
Пара закончилась, день проходил монотонно и даже скучно. В общем, как обычно. За окном ничего не было видно: снег валил густыми хлопьями, вторя ветру, кружась с ним в танце. Девушку закружили в своем собственном танце мысли, уводя ее далеко от сегодняшнего дня.
В детстве она обожала кататься на санках или ледянке с горки, которая находилась недалеко от дома. Как же было весело кататься уже не на санках под конец прогулки, а на новой зимней куртке, и потом выслушивать от мамы порицания, виновато опустив глаза в пол, но уже предвкушая, как завтра опять пойдешь оставлять след своей пятой точки на горке! Вера улыбнулась. В близлежащих от дома дворах не было горок, которые бы она, так сказать, не попробовала на зуб.
Воспоминания сменились другими, более мрачными. Однажды, когда ей было лет двенадцать, вечером, на той же горке, ее прижали старшие школьницы за то, что она показала им средний палец днем. По спине Веры побежали мурашки. Только молодости свойственны дерзкие, безбашенные, откровенно глупые поступки.
В дверь постучали. Девушка оторвалась от своих размышлений и взглянула на часы. Сегодня разрешили уйти пораньше. Значит, примет последнего студента и пойдет домой. Надо было подготовиться к поездке к родителям. Это будет последний Новый Год, который она встретит с ними. Который она вообще встретит…
— Вера Эдуардовна, можно? — в двери показалась голова Стаса.
Глаза Веры расширились. Опять он?
— Извините, на сегодня рабочий день закончился. Приходите… Можете, в принципе, и не приходить.
С его стороны раздался смешок, а сам мужчина прошел внутрь, закрывая за собой дверь. В руках Стас держал букет маленьких розовых розочек. Девушка улыбнулась. Милое зрелище!
— Клянусь, я не насильник и не бандит. Больше никаких дурацких поступков с моей стороны, — торжественно произнес он, протягивая ей цветы. — Прошу извинить меня за мое поведение вчера.
Когда она забирала букетик, Стас невзначай дотронулся до ее руки, внимательно следя за реакцией Веры. Она задержала дыхание и отдернула руку.
— Спасибо, — заикаясь, ответила Вера, пряча от него глаза. — И извиняю.
— Вера Эдуардовна, предлагаю подвезти вас до дома. В этот раз действительно подвезти.
— Нет, не надо. Погода прекрасная, — быстро ответила она и запнулась. На улице уже, наверное, вьюга началась. — Я дойду сама.
Вера надела пуховик, взяла сумку и букетик, но пройти дальше стола не смогла: проход загородил Стас. Она старалась не смотреть на него. До чего же он был хорош собой. Чертовски привлекательный…
— Вера, — горячо прошептал он, прижимая ее тело своим к столу, — Эдуардовна, я подвезу Вас. — Его жаркое дыхание щекотало кожу, а колено, удерживающее ее и касающееся ноги, посылало по телу разряды тока.
Так близко к ней… И щеки, наверное, уже полыхали. Слава Богу, Оля ушла пораньше сегодня с бумагами. Какой стыд был бы!
— Х-хорошо, — промямлила Вера, боязливо поднимая на него глаза.
— Отлично. Вы не пожалеете, обещаю.
Сказав это, Стас отошел от нее, но в его глазах она видела лукавые огоньки. Этот мужчина был слишком самоуверенным и наглым, он знал, чего хотел, и как это получить. И это очень пугало. Ведь, если его целью была она… Выходит, что и ее он получит?
Вера долго возилась с дверью, никак не могла подобрать ключ на связке. Вроде подобрала, но ладошки были липкими от пота, и никак не получалось закрыть дверь. Стас стоял рядом, и это еще больше мешало ей. Она чувствовала себя полной дурой. Мало того, что страшненькая, так еще и неуклюжая! Девушка была близка к тому, чтобы заплакать.