— У вас ко мне личная просьба или что-то по работе?-
— У меня…-
— Если по работе, то лучше дождитесь общего совещания оно у нас по вторникам и четвергам. Если личный вопрос то я вас приму, одну минутку… — Сорокина открыла ярко-красный ежедневник отыскивая свободный день и время.
— Не трудитесь Марина Анатольевна я не займу много вашего драгоценного времени. Вот возьмите!-
Бегло прочитав сложенный вдвое исписанный лист, Марина то ли со вдохом сожаления, то ли облегчения расслабилась.
— Вы решили уволится! А могу я поинтересоваться о причине?-
— Нет! Не можете.-
— На вашем вместе Татьяна Фёдоровна, я хорошо бы подумала, ведь терять такую работу…-
— На моём месте? Увы, боюсь, что вы никогда не окажетесь на моём месте, а я на вашем!-
— Почему, что вы такое говорите? — Лёгкая тень смущения пронеслась по красивому лицу главного врача.
— Я говорю правду, а вы ложь. Моё место не здесь, не с вами, и от одного понимания, что я теперь свободна мне легко и приятно-.
— Вам наверное понравилось при предыдущем главвраче?-
— Евгений Олегович! Его звали Евгений Олегович — если вы забыли? Мне нравилось работать в его команде, я любила и обожала свою работу, такой команды, что была при нём, у вас не будет никогда.-
— Я наберу новых и лучших специалистов!-
— Не льстите себе Марина Анатольевна. Ваше лицемерие очень фальшиво, а тщеславие смотрится довольно дёшево.-
Марина нехотя менялась в лице. Прищуренные глаза, не мигая смотрели на нового врага, что сидел напротив. Ярко-алые губы искривились в подобии хищного оскала, а тонкие пальце захрустели суставами будто в азарте предстоящей битвы.
— Я подпишу ваше заявление, не знала что вы способны на предательство?-
— У вас не получится вывести меня, я намного сильнее, чем вы думаете. А насчёт предательства, то думаю вам нужно обратиться, прежде всего к самой себе. Посмотрите в зеркало, и вы увидите Иуду, самого настоящего Иуду.-
— Что вы несёте? Я сейчас вызову охрану.-
— Наша беда в том, что мы считаем Иуду неким омерзительным, страшным, человекоподобным существом. Он хоть изображён как человек на полотне «Последняя вечеря», но в душе мы видим в нём зверя, и испытываем отвращение. Сейчас я испытываю такое же отвращение к вам, несмотря на то, что вы красивая женщина. Иуда — это, прежде всего состояние души, а не имя. Если именем нас нарекают родители в надежде на счастливое и достойное будущее, то второе проникает в нашу душу вместе с делами и поступками. С каждым чудовищным поступком Иуда растёт в нас, и становится сильнее, пока не наступает момент, когда он проявляет своё лицо, истинное настоящее лицо.-
— Ха, ха, ха! Что вы знаете о поступках и предательстве?-
— Я? О предательстве ничего, потому что презираю и боюсь его, а вот вы видимо преуспели на этом поприще. А о моих поступках не вам судить!-
— А кому же тогда, вашим детям или уволенному Калиникову? — Сорокина нанесла больной удар по неё израненному сердцу.
— Свою дочь я родила от своего мужа в отличии от вас Марина Анатольевна, и воспитывала её в любви, и нежности. Спасибо Евгению Олеговичу, что благодаря ему я могу снова видеть свою дочь живой. — Слёзы не спрашивая разрешения, потекли из глаз женщины. Комкая платок она вытирала их размазывая тушь, вызывая улыбку отвращения у Марины.
— А почему вы не смеётесь? Смейтесь, ведь для таких как вы, чужое горе всегда в радость. Мой внук Алёша погиб вместе со своим отцом в том ДТП, и только Женя смог вернуть мне дочь.-
— Конечно за деньги из фонда поддержки можно многое, будь я главным врачом, то ни копейке не позволила тратить бы на вас. Фонд нужен для исключительных случаев, а у вашей дочери произведена замена части позвоночника. Калинников не имел права распоряжаться этими деньгами. Благодаря вам и вашей дочери у него начались проблемы. В департаменте здравоохранения области и областной больницы нашлись хорошие, честные люди, что заинтересовались этим поступком главного врача.-
— Что вы говорите? Разве не вы помогали ему оперировать Анастасию?-
— Я тогда вынуждена была помогать.-
— Нет, вы тогда предали его. Вот откуда всевозможные проверки и различные доносы. Уже тогда вы метили на его кресло, и если бы не этот случай с Симаковым!!!-
— Замолчите! Заткнитесь, это не ваше дело. Вы уже не работаете в центре.-
— А может Симаков, тоже ваших рук дело? — Уже тогда у Плотниковой возникло маленькое подозрение, что сложная операция всего лишь ширма для прикрытия чего-то иного, намного большего.