С наступлением холодов, мать уходила с первыми петухами, прибегала на обед и вновь исчезала до поздней ночи. Анжела решила ужесточить свои методы, потому что глубоко в душе желала смерти своей младшей сестре. Как-то зимой она раздела Настю до одной тонюсенькой маечки и трусиков, и выкатила её на тридцатиградусный мороз, предварительно завязав рот и руки. Больной, искалеченный судьбой ребёнок, ходил под себя прямиком в дермантивое кресло коляски. От лютого мороза испражнения замерзали, а худые конечности становились синюшно-фиолетового цвета. Тоненькая маечка прилипала к телу ребёнка стягивая грудь и сковывая лёгкие. Через пару дней сильнейшее воспаление моче-половой системы, а затем скрупулёзное двухстороннее воспаление лёгких…Настя умерла в страшных муках, не дожив до своего восьмилетия, каких-то несколько дней. На похоронах больного ребёнка собралось практически всё село, многие тогда подозревали Анжелу виновной в смерти сестры, но сказать вслух, да ещё родителям — никто не осмелился. Узнай страшную правду Виктор Степанович, неизвестно чем бы всё закончилось для коварной Анжелы, потому что он был мужиком резким со вспыльчивым характером и к тому же рослым и крепким.
Для Анжелы с тех пор наступили счастливые деньки, всё внимание родителей, их забота, ласка, любовь и конечно же кровно заработанные — только ей одной! Деньги тратились словно вытекающая вода из решето, очень быстро, ведь запросы у повзрослевшей Анжелы становились всё выше и выше.
Пройдёт всего-то несколько лет, как она вынудит родителей продать скотину и часть земли ради того, что бы снять квартиру в городе, и учиться в институте. В двадцать два года, Анжела выйдет замуж за молодого нейрохирурга второй городской больницы Калиникова Евгения Олеговича, так и не доучившись…
Отгоняя от себя навязчивое чувство сентиментальности, Анжела хотела сейчас лишь одного — мстить! Уж что-что, а мстить она умела довольно качественно, с неподдельным чувством цинизма и холодным блеском смертельной злости в глазах. Когда Игнат только приступил к тому, что начал насиловать её в ванной, в голове Анжелы уже тогда возник план мести, и довольно скоро она приступит к его реализации.
«Ты ещё умоешься кровью ублюдок, но только теперь своей, а я буду наблюдать в стороне и улыбаться. О…я вижу, как ты урод стоишь на коленях и молишь меня о прощении и пощаде. После я займусь тобой старая сука, ты обязательно вспомнишь, как указывала и диктовала мне свои условия. Подожди совсем немного, скоро, очень скоро «Комета» уйдёт к другому хозяину, а место старшего администратора окажется как и полагается в подобных случаях — вакантным. А тебя выблядок я оставлю на потом, так сказать на десерт. Из сторожа, ты превратишься в бродячего попрошайку, бездомного и никому ненужного. У тебя не будет абсолютно ничего, а вся твоя жизнь сведётся лишь к жалкому существованию, чтобы не сдохнуть с голоду где ни-будь на притоне, но и это ещё не всё! Всю свою оставшуюся жизнь, ты будешь грезить воспоминаниями о прошлом, потому что останешься совершенно один. Маленькую дрянь, это ничтожество, испортившее мою великолепную фигуру, я с удовольствием отдам в самый мерзкий, убогий и нищенский детский дом под другой фамилией — за деньги можно и не такое, а гораздо многое!»
От предстоящих действий её бросило в жар, а резкий выброс адреналина дал временное затмение и улучшение, боль отступила. Заулыбавшись самой себе от смонтированной в воображении записи будущего, где её ждут золотые пески дорогих элитных пляжей — Турции, Египта, Туниса, а вместе с ними горячие мускулистые и красивые мужчины, Анжела подошла к большому зеркалу. С противоположной стороны отполированного стекла покрытого гладким гальваническим хромом, на неё смотрело нечто человекоподобное. Существо очень сильно походило на неё, такой же рост, тот же цвет волос, такая же фигура, да и та же одежда. Одна деталь не вписывалась в установленный воображением стереотип — глаза. С жёлтым оттенком и узкими зрачками, звериные глаза смотрели на неё давая понять, что ничего человеческого в ней уже нет.