– Я вижу, мистер Эвсрард произвел на вас определенное впечатление, – сухо отметил Люсьен, беря в руки вожжи.
Алек чуть улыбнулся одними губами.
– Да, но оно не сравнится с тем впечатлением, которое произвел на него я.
– Он сказал, от кого получил ложную информацию?
Алек кивнул, и глаза его потемнели.
– Ник.
– Этого следовало ожидать. – Люсьен тронул коляску с места. – По правде говоря, я сразу узнал руку вашего кузена. Но как ему все это удалось? Взяточничество? Шантаж?
– Ник купил содействие мистера Эверарда ценой определенного соглашения стоимостью почти в тысячу фунтов.
– Как неудачно для мистера Эверарда!
Алек нахмурился.
– Он заключил сделку с Ником уже давно. Дело в том, что мистер Эверард ведет в газете колонку новостей и Ник постоянно пользуется его услугами для дискредитации своих врагов.
– Черт бы его побрал! Вы были правы на его счет. Он негодяй, который действует исподтишка. – Люсьен остановил коляску, ожидая, пока через дорогу перейдут дети в сопровождении няни. – Что вы намереваетесь делать теперь?
– Мистер Эверард напишет статью-опровержение, – сказал Алек с мрачной усмешкой.
– Этого недостаточно. К тому же уже слишком поздно.
– Кроме публичного извинения, мистер Эверард согласился прийти завтра на встречу с поверенными и рассказать о кознях моего кузена.
Люсьен снова тронул коляску с места.
– Нам следует забрать его сейчас с собой, чтобы он не передумал.
– И что дальше? Держать его пленником в подвале? Если об этом станет известно поверенным – прощай всякая надежда.
Глубоко вздохнув, Люсьен кивнул:
– Полагаю, вы правы – такую проделку не удалось бы сохранить в тайне.
Алек опустил руку в карман и достал смятую записку.
– Зато он написал мне расписку на две тысячи фунтов...
– И теперь должен вам больше, чем Нику. – Люсьен усмехнулся. – Что ж, неплохо.
– Долговая тюрьма может быть очень полезным средством, особенно для того, кто погрешил против истины.
– А вдруг этот тип решится покинуть страну и улизнуть от вас?
– Я дал слово выкупить все его долги, если завтра на собрании поверенных он расскажет правду. Он сможет начать все с чистого листа. По-моему, он даже испытал облегчение, получив возможность отделаться от Ника.
– А кто бы не испытал...
Алек кивнул.
– Теперь осталось решить последний вопрос, касающийся моего кузена. – В его серебристых глазах вспыхнул опасный огонек, и от этого Люсьену стало не по себе.
– Алек, стоит пока остановиться – по крайней мере до завтрашней встречи с поверенными.
– То, что я намереваюсь сделать, касается Джулии. – Алек сжал руку в кулак. – С этого времени от нее зависит все.
– От Джулии? Но почему?
– Она влюблена в Ника. – Алек с явным усилием произнес эти слова, которые гнетущей тяжестью повисли в воздухе.
– Что?
– Черт, не просите меня это повторять. – Он вовсе не был уверен, что смог бы сделать это еще раз.
Люсьен, сдвинув брови, направил фаэтон вниз по улице.
– Клянусь, вы ошибаетесь.
– Она сама практически призналась мне в этом.
– Но... – Во взгляде Люсьена угадывалось явное сомнение. – Что вы имеете в виду, говоря, будто она практически призналась?
– Некоторое время назад Джулия сказала мне, что любит другого человека, причем уже давно – почти четыре года. Это как раз то время, в течение которого она знает Ника. Она даже помнит, когда увидела его впервые.
– Не могу в это поверить!
– Если бы вы видели ее лицо в тот миг, то вы бы не сомневались.
– И все же вы ошибаетесь. Четыре года назад она могла повстречать совершенно разных людей, и...
– Это Ник, я уверен. – Алек провел рукой по волосам. – Судите сами. Джулия притягивает к себе не идеальных людей, а именно тех, кого гнетут разного рода житейские проблемы.
На лице Люсьена появилось задумчивое выражение.
– Ну да: Мак, Дезире...
Почувствовав внезапную усталость, Алек откинулся на подушку сиденья.
– Люди, подобные Нику, для такой деятельницы, как Джулия, кажутся очень привлекательными.
Люсьен нахмурился.
– Вы думаете, она искренне верит, что сможет перевоспитать его?
– Моя жена – неисправимая оптимистка. Она считает, что для нее нет ничего невозможного.
После долгого молчания Люсьен бросил на виконта озабоченный взгляд.
– И что вы намерены делать?
Алек не мог позволить себе даже подумать о том, что он действительно хочет сделать. Те мгновения, когда она читала эту проклятую газетную статью, а он бессильно смотрел на ее лицо, которое у него на глазах становилось все бледнее, казались ему самыми ужасными в его жизни. Алек так остро ощутил ее боль, словно она была его собственной, и в результате в его груди зародился неудержимый гнев против человека, который осмелился навредить ей. Независимо от ее отношения к Нику или к кому-нибудь еще, она была его женой, и он ее обязан защищать.
Больше всего Алека раздражал тот факт, что Джулия не доверилась ему, однако сразу же откликнулась на предложение Эдмунда переложить решение проблемы наледи Бирлингтон.
– Она моя жена, Люсьен, и я с ней никогда не расстанусь.
Герцог окинул его внимательным взглядом и снова сосредоточился на дороге.
– Хотя я не уверен, что она заботится о вашем кузене больше, чем о других своих подопечных, но вам виднее. – Он вздохнул и покачал головой. – Возможно, со временем она забудет о нем.
На это Алек ничего не ответил. Джулия была не из тех женщин, которые легко относятся к любви, она очень дорожила своими чувствами; но проблема состояла в том, что и он, похоже, начинал думать и поступать так же, как она.
– Я вам понадоблюсь в ближайшее время, миледи? – Джонстон вопросительно посмотрел на Джулию, и она отрицательно покачала головой.
– Я пробуду у леди Бирлингтон довольно долго. Вы можете вернуться за мной к двум часам.
Она повернулась, намереваясь немного пройтись пешком, и увидела двух модно одетых дам, спускавшихся со ступенек дома, принадлежавшего леди Бирлингтон. Джулия смутно припомнила, что круглолицую женщину с кислым выражением лица зовут леди Харрингтон. Молодая женщина, шедшая вслед за ней, являлась ее дочерью.
Глядя прямо перед собой, они молча проследовали мимо Джулии, словно та была невидимой; и лишь оказавшись за ее спиной, леди Харрингтон сказала с усмешкой:
– Конечно, Эвелина, именно этого и следовало ожидать от выскочки: уж очень много она о себе возомнила! Лучше бы она осталась компаньонкой – там ей самое место.
Дочь, хихикая,поддакнула:
– Я бы сказала, на этот раз Дьявол получил то, что заслуживает, не правда ли? – Подшучивая и пересмеиваясь, они сели в поджидавший их экипаж.
Джулия и раньше догадывалась, что быть предметом насмешек очень неуютно, но от такого безжалостного комментария в груди у нее все сжалось.
– Госпожа, по-моему, вы с хозяином очень хорошо поступили, взяв на службу мисс Дезире, – внезапно услышала она голос Джонстона и удивленно повернулась к нему:
– Благодарю вас, Джонстон. А почему вы об этом вспомнили?
– Может, она и не блещет умом, но зато ей теперь ничто не грозит. А что до этих сплетниц... – Он нахмурился, посмотрев вслед отъехавшему экипажу. – Не обращайте на них внимания. Хорошие люди останутся рядом с вами, несмотря ни на что, а остальные... До них вам нет никакого дела.
– Спасибо, Джонстон. С вашей стороны очень любезно было сказать мне все это, – растроганно произнесла Джулия.
Дверь снова открылась, и из дома вышла молодая женщина, одетая в шелковое платье; на ее локонах, уложенных по последней моде, красовалась изящная шляпка, ленты которой были завязаны под подбородком в изящный бант. Приятные черты лица молодой дамы несколько портил внушительный нос, напоминавший клюв птицы, который придавал ее лицу хищное выражение.