– Мне конец!
Подруга деловито поправила очки на переносице.
– С чего бы это?
– Я такое начудила!
Брат и сестра переглянулись, и Бердис окинула взглядом руки Аннабеллы. Нахмурившись, спросила тоном классной дамы:
– Где твои браслеты?
Белла помрачнела.
– Вот, – проронила она, открыв сумку и предъявив содержимое подруге.
Кроме книг и прочих мелочей, таких как исчезающие чернила, летающие закладки и прыгающие точилки для карандашей, используемых при записи магических рун, там лежали и два тонких серебряных обруча. Размером они были с запястье Беллы и содержали в себе вкрапления из нескольких камней, символизирующих воду, огонь, землю и ветер. Все четыре стихии были упрятаны в одно место, словно засажены в темницу, и каждая из них вела себя смирно, но ровно до тех пор, пока браслеты были на руке.
– Опять сняла! – принялась корить подругу Бердис. – Одна, без подстраховки! Почему меня не подождала?
– А как иначе? – огрызнулась Аннабелла. – Как иначе мне развивать свой дар? Время идёт, мы заканчиваем второй курс, ты и другие вытворяете такие сложные трюки, а я до сих пор не научилась колдовать в полную силу! Браслеты надеты – получается только тыквы по воздуху гонять; сняты – и я почти не контролирую ни процесс, ни результат!
Бердис скрестила на груди руки.
– И что опять вышло из-под контроля, пока я гадала на таро?
Белла покраснела.
– Я собиралась изменить габариты обыкновенных земляных червяков, а вместо этого превратила любимые ирисы ректора в жаб. Откуда мне было знать, что именно вон то маленькое строение рядом с главной оранжереей и есть любимый уголок господина Оклера, куда соваться без его разрешения крайне не рекомендуется?! Особенно мне! – И тут же с гордостью добавила: – Они получились тех же сортов!
– Кто?
– Так жабы!
Уголки губ рыжей девушки против воли дёрнулись в слабой улыбке.
– А червяки?
– Благоразумно покинули поле действия: ни одного не увидела, – вздохнула Аннабелла.
Молчаливо слушавший разговор подруг Кайл взъерошил на голове волосы и простонал:
– Тебе конец!
– Не каркай, – одёрнула брата Бердис. – Господина ректора нет в академии. Нам просто нужно превратить жаб обратно в ирисы – и всего делов!
– Всего делов, – передразнила девушку Аннабелла. – Думаешь, я не пыталась вернуть всё на свои места? Но вышло только хуже: при каждом кваканье жабы начинали пускать пузыри! А потом и вовсе оторвались от цветочных стебельков и распрыгались врассыпную.
– В цвет ирисов получились лягушечки? – зачем-то уточнил Кайл крайне серьёзным тоном, а у самого губы тоже так и норовили сложиться в улыбку.
– В цвет ирисов. Но это не самое страшное.
– Что может быть страшнее жабы с пузырём?
– Мастер Эйверторн! – выпалила Белла.
Её друзья присвистнули, а Кайл ещё и за ухом почесал. То внезапно запылало в цвет его с сестрой волос. Шапки соцветий гортензии закачались от заглянувшего под куст слабого ветерка.
– Мастер Легрант с начала весны преподает у нас на потоке, – произнёс юноша.
Вопрос вертелся на языке Беллы, и она не сдержалась:
– Строгий?
– Требовательный! Вольностей в магических заклинаниях не допускает. Ошибок не прощает. Зануда ещё тот!
– Так я и думала! Вот зачем мне столько силы? Охотно отдала бы половину за капельку везения! Нет чтобы попасться на глаза мастеру Тессе… Ведь милейшая женщина! Так нет же! Угораздило вывести жаб именно перед носом этого напыщенного павлина!
– А ещё я слышал, что он в очень хороших отношениях с Оклером.
– Вот влипла…
Белла зажмурилась, судорожно выдохнула. Только не реветь!
Перед глазами в тот же миг нарисовался кривой домик, стыдливо прилепившийся к самой окраине Тагры, городишка столь крошечного, что пройти его вдоль и поперёк можно было, не устав ни капельки. Скромное жилище с покосившейся крышей и скрипучим крыльцом принадлежало тёте Мэрион, единственной родственнице, женщине суровой и грубой, совершенно далёкой не только от магии, но и от хозяйства. Именно поэтому в доме все годы подряд протекала крыша, а некогда прекрасный сад, который разбил муж тёти, ныне покойный, превратился в непролазные джунгли из крапивы. Каждую осень тётя собирала ту крапиву и сдавала в парфюмерные лавки, где из неё делали отвар, который потом разливали в формочки для мыла да в баночки под мыльную эссенцию для мытья волос. Это незамысловатое дело приносило тёте небольшой доход, однако его хватало лишь для того, чтобы прокормиться самой да прокормить собственных детей. На ещё один рот лишней монеты не было. А ещё Мэрион приходилась младшей сестрой бабушке Аннабеллы, но звать бабушкой себя категорически запретила, так с первого дня и стала для осиротевшей девочки тёткой.