– Украшение? – интересуется управляющий.
– Да, платиновые цепочка с кулоном, украшенным довольно крупным бриллиантом.
Вадим Валерьевич делает удивлённое лицо. Он, видимо, не знал о таком.
– Вы говорите, что девочка ничего не помнит, но как же вы тогда поняли, что вам нужно в этот банк, да ещё у вас оказались логин и пароль?
Рассказываю, как удалось их обнаружить.
Управляющий снова поднимает немного брови. Даже люди с таким положением, оказываются, могут испытывать удивление.
Добавляю, почему не отвела Дашу в полицию, объясняю свои аргументы.
– Уверен, это вы сделали совершенно правильно. Думаю, Матвей Леонидович будет вам признателен за эту услугу. Семья Воронцовых тоже. Ведь можно себе лишь представить, какую бы шумиху устроили из этой истории журналисты. А это, сами понимаете, может негативно сказаться на экономическом состоянии всей финансовой империи семьи.
– У них что, правда империя? И почему вы говорите «семья Воронцовых»? Их там много?
– Вы правда об этих людях ничего прежде не слышали?
Отрицательно мотаю головой. Я вообще не интересуюсь политикой, экономикой и прочим. Новостные сайты не посещаю, телевизор не смотрю. Володя – вот свет в моём окошке. Отношения с ним, работа, общение с Катей и родителями – больше ничего в жизни и не нужно. Надеюсь, я не покажусь теперь банкиру ограниченной.
– Удивительно. Мне казалось, что Воронцовых знают все.
Пожимаю плечами.
– Хорошо. Тогда расскажу вам небольшую историю о том, что собой представляет эта семья.
Я узнаю следующее. Воронцовы – древний дворянский род. Происходит от знатного варяжского воина Шимона Офриковича, который прибыл в Киевскую Русь в начале XI столетия и участвовал в основании Киево-Печерской лавры. Позднее от них пошли князья и графы, среди которых самые именитые были: боярин Михаил Воронцов, один из главных деятелей в правлении Елены Глинской – матери Ивана Грозного. Император Карл VII в 1744 году возвёл Михаила Илларионовича Воронцова в графское достоинство Римской империи. Николай I пожаловал в 1845 году фельдмаршалу графу Михаилу Семёновичу Воронцову титул «Светлость».
– И так далее, – говорит банкир, а я слушаю, словно на лекцию попала. – не удивляйтесь, просто я по первому образованию историк, – улыбается банкир. – Когда меня пригласили работать в это учреждение, где я прошел путь от менеджера по обслуживанию клиентов, то мне стала интересна генеалогия семьи Воронцовых.
– А что насчет семьи? – спрашиваю собеседника.
– Помимо Матвея Леонидовича, есть ещё его сестра, Елизавета Леонидовна, она проживает в Британии, в городе Шеффилд.
«В том самом городе, откуда украшение!» – вспоминаю сразу.
– Она в разводе, есть двое дочерей от первого брака.
– А родители?
– К сожалению, они почили с миром, – отвечает банкир.
– Получается, Воронцовы – это четыре человека, да?
– С Дарьей Матвеевной – пятеро. И Матвей Леонидович входит в первую сотню Forbs, поскольку я недаром упомянул, что принадлежащее ему имущество – это финансовая, по сути, империя. В неё, кроме банка «Возрождение», входят ещё одноименные страховая компания и ряд других организаций.
– То есть я в том дворе не простую девочку нашла, так? – улыбаюсь, а самой страшно почему-то становится.
– Именно.
– Но тогда простите, я не понимаю, как дочь такого человека могла оказаться ночью на улице.
– И вы меня простите, – отвечает собеседник. – Я не готов ответить. Видимо, там какие-то дела семейные. В них меня никто не посвящает.
– Но хотя бы домашний адрес вы можете мне сказать? Или хотя бы телефон.
– Второе. Это номер приемной господина Воронцова.
– Хотя бы так.
Вадим Валерьевич диктует мне номер. Я забираю Дашу, которая изрядно насвинячила на столе банкира. Думаю, что будет возмущаться. Но лишь улыбается. Притом искренне, а не растягивает рот со злыми глазами. «Добрый человек», – думаю о нем. И моя мысль подтверждается, едва мы собираемся уходить. Стоим уже на пороге, как входит та секретарь-фотомодель и отдает руководителю конверт.
Банкир протягивает его мне. Беру в руки. Пухлый.
– Я счел своим долгом обеспечить Дарью Матвеевну определенной суммой. Поскольку она несовершеннолетняя, дать полный доступ к её счету, простите, не имею права. Но финансово поддержать, безусловно, в моих силах.