Чтобы время быстрее шло, с головой погрузилась в работу. Приходила самая первая и уходила, когда уже в отделе никого не было. Так пролетела неделя. Я уже зачеркивала мысленно дни в календаре, когда домой вернусь и забуду эту поездку, как страшный сон.
В очередной такой вечер засиделась за отчётом и почувствовала недомогание. Голова раскалывается, меня всю знобит, и глаза сами закрываются. Кажется, перетрудилась, Алиса.
Собрала вещи и поехала в свой временный дом. Дорога далась мне тяжело. Чудом ни в кого не врезалась и благополучно добралась. Как обычно, погуляла с Ричардом, уже еле стоя на ногах, накормила его и завалилась спать.
Под утро мне совсем заплохело. Градусник уверенно показывал температуру тридцать восемь градусов. Покопалась в аптечке, закинула в себя пару таблеток жаропонижающего, в надежде, что мне станет лучше, но чуда не произошло. Чувствовала я себя отвратно, сил не было даже подняться с постели, что уж говорить о работе.
Позвонила Алёнке и попросила предупредить начальство, что сегодня на работе не появлюсь из-за недомогания. Больничный брать не хотелось. Отлежусь денёк и завтра буду огурцом.
Но к вечеру мне лучше не стало. Бедный Ричи весь день терпел нужду, потому что хозяйка никак не могла поднять свое бренное тело с дивана. Когда он жалобными глазами выразительно посмотрел на меня, я поняла, что нужно срочно вести его на улицу, пока он не наложил кучку.
С горем пополам оделась в первое, что под руку попалось, сунула ноги в угги, взяла пса, и пошла с ним гулять, намереваясь по пути зайти в аптеку и купить лекарств.
Хорошо, что Ричард свои собачьи дела справил быстро. Мы уже возвращались назад, до аптеки оставалось совсем ничего, но у меня резко закружилась голова. Я привалилась к стене, чтобы не рухнуть в обморок. На улице было темно, поэтому внимания на меня никто не обращал. Надо только добраться до дома.
Ричи на кого-то залаял, я из последних сил старалась его удержать, чтобы он не удрал как в прошлый раз.
- Ну тихо-тихо, - знакомый голос успокаивал пса, а я вообще ничего не соображала, смотря себе под ноги. – Ты чего стенку подпираешь?
Я подняла затуманенный взгляд и увидела Абрамова, который стремительно расплывался в моих глазах.
Очнулась уже в постели, пытаясь сфокусироваться на комнате. Тело неприятно ломило, а губы пересохли. Я лежала в мужской футболке, которая явно была больше меня раза в три, и не на своем диване, а на огромной кровати, возле которой спал Ричард.
- Ты как? – в комнате показался обеспокоенный Руслан, сунул мне подмышку градусник и подал кружку с чем-то горячим.
Мне было непривычно видеть его в спортивных штанах и просторной футболке, такого домашнего и со слегка растрепанной причёской. На работе он всегда выглядит идеально.
- Не очень, голова сейчас лопнет, - простонала я, делая глоток. – Что за гадость? – я сморщилась и попыталась вернуть ему кружку с противным напитком.
- Нет уж, пей давай, болезнь мигом отступит. Меня так бабушка в детстве лечила, - он подтолкнул кружку к моим губам, - ты совсем дурная, куда в таком состоянии поперлась? – Абрамов говорил без агрессии, но с явным недовольством. Потом сунул мне какие-то цветные таблетки в рот.
- Ричи весь день терпел, пришлось в туалет его вести.
- Это хорошо я с магазина шёл, а так бы окочурилась прямо на улице.
Абрамов нахмурился и вытащил градусник с серьёзным видом. Такой сосредоточенный, что между бровей появилась морщинка. Ему не хватало белого халата и стетоскопа на шее. Я даже невольно им залюбовалась. Все обиды сразу отошли на второй план. Сколько раз он меня спасал? Этот не исключение.
- На спад пошла, на ночь тебе укол сделаю, чтобы поспала нормально, - прокомментировал он и убрал градусник.
- Спасибо тебе, что всегда оказываешься рядом в трудную минуту, - я, сама того не ожидая, разрыдалась на ровном месте. Почему-то до жути стало себя жаль. – Зря я сюда приехала, всё не как у людей.
- Так, только сырость разводить не надо, а то голова будет ещё больше болеть и температура опять подскочит, - по его реакции было видно, как бороться с женскими слезами он не знает и очень их не любит.
Но я продолжала беззвучно реветь, глотая солёные слёзы. Это происходило непроизвольно, как будто прорвало дамбу.
- Алиса, прекращай, всё же хорошо, никто не умер, - Абрамов забавно хмурился, пытаясь меня успокоить, но ничего не выходило. Он тяжело вздохнул и сказал: – Иди сюда, - прижал меня к себе, гладя по голове, как ребёнка, я еще поревела и потом успокоилась, уткнувшись ему в грудь. Как же он приятно пахнет. Поймала себя на мысли, что его близость действует на меня положительно.