Давай, лезь, – поторапливала меня Поля и я, вздохнув, полезла. – Доброй ночи.
Белоголовка что-то произнесла, хотя её слова остались загадкой для нас С Полей, но смею предположить, что это было ответное пожелание спокойных снов.
Забравшись в домик, я поразилась. Это ж надо было до такого додуматься! Домик на дереве.
Пол был сделан из дерева и устлан циновками, отчего наступать на него оказалось очень приятно. Особенно голыми ногами – перед тем, как залезть на дерево, пришлось разуться и снять носки. Стены были сделаны из травы, но ветер не пробивался. Дверной проём занавешивался тоже травами, которые слабо колыхались от лёгкого ветерка.
Большую часть помещения занимали две кровати, которые напоминали мне цветок хлопка. Разве что цветок был больше обычного. Раз в двадцать. Какой-то чернобыльский хлопок, однако. Ну да ничего, грех жаловаться. Нас накормили, напоили – пусть даже и рудниковой водой – спать уложили.
Забравшись на кровать, поражаясь мягкости, я легла на бок, подложив руку под голову. Вопреки всему, сон не шёл. Я не могла отделаться от мысли, что это всё просто сон, глюки. Вот засну сейчас и проснусь в гостиной, в нашей с Полиной квартире. Окажется, что мы просто уснули под бубнёж телевизора, по которому шёл Хоббит.
Лена! – послышалось с соседней кровати, и по недовольству в голосе я поняла, что Полина зовёт меня не в первый раз.
Что?
Ты не спишь?
Нет.
Тишина, а затем лёгкий скрип циновок. Ощутив, что на кровати я больше не одна, приподнялась на локте. Полина залезла на мою кровать, подогнув ноги под себя, и теперь смотрела на меня.
Сев, я скрестила ноги в лодыжках и посмотрела на неё в ответ. Мы обе молчали, не зная, с чего начать. По её взгляду я поняла, что её терзают те же мысли и сомнения, что и меня.
Тоже боишься засыпать? – наконец спросила я, нарушая тишину.
Да. Вдруг это всё…
Не по-настоящему, – закончила я за неё, и мы замолчали надолго.
Лен, а если всё иллюзия? Не знаю, может в нашей квартире газ? Мы надышались им и теперь бредим?
У меня нет ответа, Поль, – покачала я головой, с трудом различая её лицо в темноте. – Я знаю не больше твоего.
Обсудить есть что, а слов не нахожу. Пока я думала и подбирала слова, Полина легла и заснула. На свою кровать она возвращаться не захотела и я могу её понять. Устроившись рядом, я нащупала её руку и прикрыла глаза. Ощутив, как её рука легонько сжала мои пальцы, я улыбнулась и всё же заснула.
Просыпаясь утром не под привычный писк будильника, а шелест листьев, я распахнула глаза и приподнялась, в панике оглядываясь. Поняв, что с вечера в домике ничего не изменилось, я выдохнула и провела ладонью по лицу.
Посмотрев на сопящую рядом Полину, держащую в плену мою вторую руку, я улыбнулась. Вчера, пусть нервы нас обеих были напряжены до предела, мы заснули. Да, вместе, да, держась за руки, но заснули.
Полин, – протянула я, толкнув её в плечо. – Поль, просыпайся.
Мне ко второй, – пробубнила она, и я фыркнула.
Проснись, мы не дома.
Она открыла глаза, сонно щурясь, а после подскочила, почти ударяя меня в висок своей головой. Едва успела отшатнуться и умудрилась даже не навернуться с кровати. Перина из цветка чернобыльского хлопка была рассчитана на одного, максимум – на полтора человека, а мы умудрились разместиться вдвоём.
Так это не сон, – прошептала Полина, оглядевшись. Когда её взгляд остановился на мне, я фыркнула. – Это не сон! И я вижу!
Да не вопи ты так, ненормальная. Стой, в каком смысле ты видишь? А до этого что было?
Без очков вижу!
Ну, ты же хотела сделать коррекцию. Вот тебе коррекция. Всё натуральное, без лазера.
Моей иронии никто не оценил, и я заметила, что Полина смотрит на что-то вверху. Подняв голову, я едва рот в удивлении не открыла. Из потолка, прямо над нашими головами, росли цветы. Над Полей златоцветы, а надо мной незнакомый алый цветок, который испускал шоколадный аромат.
Невероятно, – прошептала Поля, которая шарила в растениях больше меня. – Это же шоколадный космос!
Какой космос?
Шоколадный! Он назван так в честь его шоколадного запаха при цветении. Цветок тёмно-красного или коричневого цвета. Цветёт вечерами в конце лета. Но этот цветок вымер! Очень давно.
Продолжить обсуждение цветов мы не смогли по той простой причине, что в наш домик вошла Белоголовка. Войдя, она чуть поклонилась, и вслед за ней вошли ещё две девушки, держащие на руках одежды из листьев.
Меня начинают терзать смутные сомнения.
Белоголовка что-то произнесла и девушки вышли вперёд, с поклоном протягивая нам одежды. А вот и подтверждение.
Нам это надеть? – спросила я, показывая на одежды, а после на себя. Белоголовка кивнула, чуть улыбаясь. – Охуеть.
Полина подошла к одной из девушек и приподняла одеяние, сжав бретельки указательными и большими пальцами. Приложила к себе и нервно хохотнула.
Я это не надену, – покачала я головой, косясь в сторону второй девушки.
Как оказалось, выбирать нам не приходится. Девушки положили одежды на кровати и с поклоном удалились. Белоголовка задержалась, окинув нас взглядом. Чуть склонив голову, она вышла.
Посмотрев на Полину, которая разглядывала свой наряд, я вздохнула и подошла к своей кровати, на которой лежала одежда для меня. Ну, хоть не полупрозрачное нечто, будто из паутины сотканное. И не стручки, как у девицы-оленёнка в полунеглиже.
Лиф состоял из множества цветков, как и юбка. Хотя на юбке так же присутствовали как будто витые шипы. Юбка достигала середины бедра и была приятной на ощупь. Обуви не предлагалось, но я и не возражала. Мне нравилось ходить, ощущая землю ногами. Может, не всё так плохо?
Полине же достался топ из коры, который держался на теле благодаря бретельке, опоясывающей шею. Кора прикрывала все интересные места, остальное оставалось открытым. На плече, как бы ответвлением от бретельки, красовался розовый цветок, источавший дивный аромат и притягивающий к себе взгляд. Кора была с красивым узором чуть синеватого оттенка. Юбка была выполнена из больших листьев, похожих на листья одного из видов пальм. Спереди она едва прикрывала самое сокровенное, а сзади достигала середины голени. Дополняли образ манжетки из коры и листьев, что прикрывали запястья, щитки на ноги, прикрывающие голень спереди, оставляя стопу открытой.
И всё это держалось на честном слове, ей Eru!
Покидать дом не хотелось, но я понимала, что если мы не выйдем сами, за нами явятся. Подниматься на дерево по лестнице, будучи в джинсах, это ещё куда не шло, но спускаться по лестнице в юбке! Ещё и ощущая, как на тебя пялятся! К такому меня жизнь не готовила.
Спустившись, я выдохнула, прежде чем поворачиваться лицом к лесному народу. Полина встала рядом, не особо переживая. Кажется, ей даже понравился наряд.
Нас отвели на завтрак. Еда была той же, что и на ужин, разве что всё было свежим. Во время трапезы я не раз и не два ловила на себе взгляды, но когда смотрела в ответ, девушки опускали головы, не смея поднять глаз.
После завтрака Белоголовка поднялась из-за стола и все повторили за ней. Нам с Полей пришлось последовать их примеру. Белоголовка осмотрела всех и что-то произнесла, обращаясь к остальным.
Развернувшись, Белоголовка поманила нас с Полиной за собой. Мы шли за ней, пока не оказались на поляне со скалой. Правда это была другая сторона – на ней не было никаких рисунков.
Нас подвели к скале и указали, мол, сядьте. Переглянувшись, мы с Полей сели на землю и стали наблюдать. К Белоголовке подошла Зелёнка, неся в руках какие-то таблички. Передав Белоголовке кусочек не то мела, не то извести, Зелёнка шагнула к нам, протягивая таблички.
Приняв таблички и стержень, толщиной с указательный палец, мы в непонимании посмотрели на Белоголовку. На, используя кусочек мела или извести, начертала на скале какую-то загогулину, и протянула звук.