– Но ты уже второй год в Ростове живешь, ты уже не знаешь.
– Это я-то не знаю!? Сколько раз тебе приходится каждому фермеру в ножки кланяться, уговаривать, чтобы отдавали вам зерно на реализацию? Это ты ничего не знаешь, никогда в селе не жил. Ты, наверное, и сейчас абсолютно уверен, что фермер зерно сам выращивает!
– Да, – удивленно ответил Сергей, – оно само не вырастет.
– У тебя не вырастет, а у нашего Федоткина вырастет. Ты у нашего Федоткина на ферме погости во время уборки, хотя бы день. Он со своего поля горсть соберет, зато с соседних полей машинами зерно перекупает, наличкой платит. А сам потом тебе сказки рассказывает про высокую урожайность. Если у Федоткина техника ломается, он ее сам чинит? Нет. Идет в бывшую совхозную ремонтную мастерскую, упрашивает, платит, а иначе не отремонтирует. Самоедство – вот, что такое твое фермерство. Сам вырастил, сам съел.
– В этом фермер не виноват. И не все же федоткины, есть много честных фермеров.
– У тебя всегда никто не виноват. Если все из рук вон плохо, значит, кто-то виноват.
– Время виновато, – ответил Сергей. – Многие селяне ждут, когда время пройдет. Сейчас для многих селян не время, а безвременье. Разрушены вполне рентабельные и даже прибыльные совхозы, крупные коллективные хозяйства. В селе безработица переживается очень болезненно, не то, что в городе. В городе легче найти работу, если, конечно, ты не инвалид. А в селе безработица с гримасой смерти. Смерти и ненависти. Рядом с убогим домиком появляется новая дача богатого человека. Какие чувства дачник вызывает у соседей, которым больному ребенку лекарство купить не за что? И не обязательно больному, просто в школу собрать не всякий может – денег нет. С огорода-то еще кое-как прокормиться можно, а денег нет. Растет злоба, зависть, ненависть. Растет быстро как сорняк.
Объявили регистрацию, они пошли к стойке, возле которой уже выстроилась очередь. Светлана улыбнулась.
– О чем ты? – спросил Сергей, думая о продолжении спора.
– Нет, я о другом вспомнила. Сейчас-то мы в очереди стоим, уважаемые и приличные люди. А я однажды возвращалась домой в 1991 году. Тут такая давка была! Наверное, час простояла в сторонке, не могла пройти, чтобы билет купить. Обратилась за помощью к незнакомому мужчине, который с билетом из водоворота толпы вышел и даже ни одной пуговицы не потерял. Он вначале подумал, что я москвичка, помог мне. А потом, когда узнал, что я из Ростова, испытал шок. Он не мог понять, как ростовчанка не может войти в людоворот и спокойно из него выйти?
– И он сопровождал тебя до самого Ростова?
– Ревнуешь? – засмеялась Светлана, – не надо. Он возвращался домой в Ростов с женой и двумя детьми. Если бы он не помог мне тогда, пришлось бы ехать на поезде. Я не люблю поезд.
– Да, самолетом быстрее, удобнее. Пошли, объявили посадку.
Света с облегчением вздохнула, когда они сели в самолет. Скоро будем дома! Она очень любила Ростов. Когда приехала в Ростов из хутора, то ей казалось, что ей никогда не угнаться за слишком быстрым ритмом городской жизни. В хуторе жизнь протекала медленно, даже немножко сонно. В Ростове – очень быстро. А в Москве и вовсе на запредельной скорости. Домой, принять ванну, лечь спать. Они жили у матери Сергея в трехкомнатной квартире. Места всем хватало, между собой ладили. Ее родители поначалу приезжали к ней, потом перестали. Теперь они с Сергеем ездили к ним. Весной помогали копать огород, осенью – собирать урожай.
Приехали домой. Вкусно пахло пирогом. У свекрови всегда получался очень вкусный пирог с мясом. Умылись, сели за стол.
– Ну что, сынок, – спросила мать Сергея, – как твой аукцион?
– Можно было бы и не ездить. Заранее все было известно. Сыграли как по сценарию.
– Как это не ездить? – возмутилась Света, – я великолепную шерсть купила и еще много чего.
– Ну и то хорошо, – согласилась свекровь, – шерсть и впрямь красивая. Будете в свитерах, как два ангела.
– Света, конечно, ангел. Она мой ангел-хранитель. Но я? Я на звание ангела не претендую, но от свитера не откажусь, – улыбался Сергей.
За окном уже сгустились сумерки, затих шум. Тихая летняя ночь принесла долгожданную прохладу и покой, а они втроем все сидели за столом, говорили о Москве, о Ростове, о хороших людях.
Трубников и Саша приехали в Запрудню вечером. Старик Шаховской ждал их. Сразу хотел посадить за стол, накормить, но они отказались. Пока еще не стемнело, хотели посмотреть дом, в котором жил его сын со своей семьей. Он повел их в дом. Их удивило множество цветов во дворе.
– Это Томка любит, то есть любила, – сказал Шаховской.