- Но что они могут сделать? - сказала она. - Наказать вас? За что? За то, что ты не позволил этому субъекту забрать мою дочь? Да за это вас обоих наградить надо!
В дверях бесшумно возникла Старая Ольха, державшая в руках только что снятый с сушки свитерок Габи.
- Йюди говорить так, - согласилась она. - Мой Дубомох быть очень храбрый.
При этих ее словах Дубомох снова опустил голову, и кожа вокруг его седого хохолка покраснела от смущения.
- Но у Вейиких есть закон. Брауни дойжны подчиняться, - добавила гномша.
- У Великих есть законы, которые позволяют им красть человеческих детей?! - воскликнула Миа. - Я всегда думала, что это просто чушь из сказок. В противном случае эльфам, гномам и прочим феям не позволили бы остаться в людском мире. Я точно знаю: эль-фийские старейшины поклялись, что не крадут детей и не…
- Они не красть, - подтвердил Дубомох. - Мы тоже не красть. Но даже среди йюдей быть неправийные, - добавил он угрюмо, словно ему казалось неприличным напоминать Миа о подобных вещах.
- Так… - проговорила Миа. - Тогда скажите мне вот что: к кому из эльфов я могу обратиться и рассказать, что вы не хотели быть грубыми и просто не позволили этому неправильному эльфу забрать мою Габи? Или, может быть, где-то есть федеральный департамент по делам Волшебного Народца?
- Я знать только Высший совет, который управйять все мы, - сказал Дубомох. - Но Вейикие не станут слушать рабы и грязекопа-тейи.
- Рабы?.. - Миа встала. - Может быть, у себя под холмом Великие действительно не слушают слуг и рабов, но здесь им не Страна фей, а Нью-Йорк. - Она посмотрела на Дубомоха сверху вниз и испытала совершенно иррациональное желание потрепать его по седому хохолку на голове. - Итак, к кому я должна обратиться?
Но гном только покачал головой.
- Ни к кому. Когда нас позвать - мы уйти. Вот и все. «Интересно, кто и как зовет гномов», - подумала Миа. Ей очень
хотелось, чтобы это был не какой-то магический «голос», а обычное письмо или пергамент с приказом - словом, что-то такое, с чем она могла бы помочь гномам справиться. Она ждала, что Брауны расскажут что-то о том, каким именно способом их должны «позвать», но они так ничего и не прибавили.
Шло время, но ничего не происходило, и Миа начала надеяться, что инцидент с жильцом из квартиры в полуподвальном этаже останется без последствий. Гномы, как и прежде, приходили ежедневно, убирались, стряпали, присматривали за Габи, а Миа оставляла им блюдечки с молоком и не забывала не говорить «Спасибо». «Неправильный» эльф никак себя не проявлял: какими бы ни были его цели, он больше не беспокоил ни ее, ни гномов.
А потом ей внезапно позвонили на работу. Был вечер четверга - самое оживленное время, и Миа только что отнесла клиентам за седьмым столиком три порции osso buco
Звонила Старая Ольха.
- Вы приходить, - проговорила она взволнованно. - Нас позвать, и мы не можем ждать дойго.
Миа бросилась к Карло и сказала - ее няня внезапно заболела, поэтому она должна срочно вернуться домой. Беспокойство, которое она испытывала, так ясно читалось на ее лице, что Карло не только не стал возражать, но даже дал ей денег на такси. В машине Миа принялась взволнованно накручивать волосы на палец одной руки, другой нервно постукивая по колену. Лишь только такси затормозило на перекрестке, Миа швырнула водителю деньги и бросилась вперед.
Перед домом стояла небольшая толпа эльфов, но она без лишних слов растолкала их локтями. На верхней ступеньке крыльца сидели Дубомох и Старая Ольха, которая держала на руках Габи, одетую в пижамку. Девочка крепко спала, засунув в рот палец; ее темные кудряшки резко выделялись на фоне канареечно-желтой юбки гномши. Перед гномами стояли два рослых, затянутых в черное эльфа с узкими, суровыми лицами. Их руки унизывали перстни и браслеты, а на шеях болтались на золотых цепях какие-то значки, и Миа решила, что это, наверное, эльфийские полицейские. В дверном проеме она увидела эльфа из квартиры в полуподвальном этаже; его глаза горели злобным торжеством. Над толпой эльфов, казалось, тоже витало какое-то странное напряжение, природу которого Миа никак не могла постичь. Ей было ясно одно: ситуация сложилась не шуточная, и опасность - вполне реальная опасность! - грозит не только гномам, но, возможно, ей и Габи тоже.
Набрав в грудь побольше воздуха, Миа громко спросила:
- В чем дело? Что здесь происходит?
Ей ответил один из затянутых в черное эльфов:
- Эта проблема касается только эльфийского народа, мисс. - В его тоне звучали властные нотки, и Миа окончательно убедилась, что перед ней полицейский. Точно так же легавые-люди обычно говорят: «Ну-ка, расходись, ребята, тут нет ничего интересного».
- Не только, раз она касается моего ребенка и тех, кто за ним присматривает, - храбро возразила Миа. Она старалась говорить вежливо, но твердо. Так она обычно разговаривала со служащими банка, прежде чем перейти к интонации «имейте-в-виду-я-не-побо-юсь-устроить-грандиозный-скандал». - Так в чем же дело, офицер?
- К нам поступила жалоба, - медленно сказал эльф. - Имело место нарушение закона… - Он повернулся к коллеге и что-то спросил у него. Несколько секунд эльфы переговаривались на своем странном языке, потом первый коп снова повернулся к Миа. - В общем, нарушение закона, - закончил он. - Эти двое не подчинились подателю жалобы.
- Что-что они сделали? Не подчинились? - переспросила Миа. - Если вы имеете в виду мистера и миссис Браун, то… Короче говоря, офицер, я сама хочу пожаловаться. Вот этот субъект, - она указала пальцем на жильца полуподвального этажа, - пытался украсть мою дочь. А гномы ему помешали. Именно в этом, я уверена, и состоит то самое «нарушение закона», о котором вы говорите.
Эльф-полицейский сурово сдвинул брови.
- Это серьезное обвинение, - сказал он и, повернувшись к эльфу из полуподвального этажа, что-то спросил по-эльфийски. Толпа соплеменников, собравшаяся перед подъездом, отреагировала на его речь испуганным ропотом, который, однако, быстро стих.