— Я бы хотела отдохнуть.
Ален кивнул, развернулся и вышел, возле двери по-прежнему крутились слуги.
— Принесите сюда кресло и оставьте меня одного, — сказал он, обращаясь к дворецкому.
Через несколько минут он сидел в одиночестве возле двери детской, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Ален молча страдал от бессилия, он не знал, чем помочь сыну, как облегчить его боль, что сделать для жены. Он хотел, чтобы она разделила с ним свои переживания, а не страдала в одиночестве. Ален горько усмехнулся про себя: всем, кто окружал ее, она разрешила называть ее «Леди Ира», даже детям. Всем, кроме него!
Еще дважды ночью в комнате раздавался детский плач, и, незаметно приоткрыв дверь, Ален наблюдал, как жена в халате с распущенными длинными, струящимися по спине волосами, успокаивала ребенка, укачивая его на руках и при этом что-то приговаривая или напевая.
Ален проснулся утром и обнаружил, что заботливо укрыт пледом, а он даже не заметил, когда это произошло. Встав с кресла и потянувшись, он осторожно подошел к двери и, приоткрыв ее, осмотрел детскую. Малыш спал в кроватке, рядом дремала сидящая на стуле служанка, на узком диване спала Ирэйна. Ален немного полюбовался спящей женой, тяжко вздохнул и прикрыл дверь. Покидая свой импровизированный пост, недалеко от детской он встретил слуг и велел им убрать кресло. Дворецкий выполнил приказ хозяина: кресло убрали, но значительно позже.
Ирэйна
Я очнулась, услышав хныканье сына. Потрогав его лобик, облегченно вздохнула: температура была в норме. Пеленая ребенка, пощекотала его животик, он засмеялся, и я увидела два белых зубика, выглядывающих из чуть припухшей верхней десны. Передав сына кормилице, вышла из комнаты и наткнулась на кресло, стоявшее возле двери. Как я ни торопилась привести себя в порядок, чтобы успеть к завтраку, все же решила полюбопытствовать:
— Мортин, почему возле детской стоит кресло?
— Его Сиятельство распорядился поставить его вчера и всю ночь провел в кресле возле детской, — ответил дворецкий, и мне послышались в его голосе нотки гордости.
— Вот как! — непроизвольно воскликнула я, удивившись.
Я только успела войти в столовую и поздороваться, как Бернет подошел ко мне и спросил:
— Леди Ира, мы все волнуемся, как чувствует себя Ваш сын?
Действительно, все смотрели на меня встревоженными взглядами.
— Сейчас все в порядке, жара нет, и у нас появились еще два зубика, — с улыбкой произнесла я.
— Нам всем остается только поздравить вас с этим важным событием, — серьезно сказал лекарь, глядя на меня смеющимися глазами.
— Благодарю всех, — засмеялась в ответ.
Спало напряжение, не отпускавшее все время, пока Ажан страдал от боли. На душе было легко и радостно, а еще было приятно сознавать, что о тебе беспокоятся.
Я ловила на себе внимательные взгляды мужа и непроизвольно стала присматриваться к нему, отметила осунувшееся лицо, тени под глазами. Из головы не выходили слова Мортина о том, что Ален всю ночь не уходил от детской, и во мне что-то дрогнуло, как будто трещина появилась на стене неприязни, которую я выстроила. И впервые с нашей ссоры робко улыбнулась мужу.
Глава 32
Ирэйна
Я вошла в классную комнату и сидевшие за столом дети вскочили и радостно приветствовали меня.
— Я тоже рада вас видеть, — улыбаясь, сказала и привычно ласково потрепала по волосам мальчишек и погладила по голове Герту.
Только мы успели сесть за стол, как вошел муж. Он подошел к столу, поздоровался с детьми. Те встали и молча склонили головы на его приветствие, как положено слугам.
— Я хотел бы присутствовать на занятии, как мы с Вами договаривались, — обратился он ко мне.
— Только, если не будете нам мешать, — не смогла удержаться я.
— Постараюсь, — с улыбкой ответил муж и сел за стол напротив Креминга.
— Садитесь, чего стоять-то, — обратилась я уже к детям, решив не обращать на мужа внимания, — в ногах правды нет.
— Любопытное замечание, — произнес профессор. — Леди Ира, у Вас есть, что еще сказать?
— Есть. Почему вы пропустили занятия? — решила пожурить детей: — Стоило мне денек не появиться, и вы тут же забросили учебу и с профессором, и с Горном. Конечно, один день не так уж и страшно, но я хочу, чтобы вы серьезнее относились к учебе.
Дети молчали и странно смотрели на меня.
— Обиделись? — спросила их, улыбаясь.
— Вас не было четыре дня, — сказал Артур, косясь на Алена. Они все смотрели на него, и в их взглядах было осуждение.
Я замерла, обернулась к мужу и почему-то именно у него растерянно спросила:
— Четыре дня? Неужели это правда?
Ален молчал, его глаза молили о прощении, в них я видела раскаяние.
— Простите меня, пожалуйста, — вновь обратилась к детям, — была не права.
— Вам не за что извиняться, Ирэйна, — услышала голос мужа, — это я виноват и прошу прощения и у Вас, и у детей.
Буквально обалдевшая от услышанного, я резко обернулась, но все же успела заметить ошеломленные лица детей. Мы с мужем смотрели друг на друга, и не знаю, сколько бы это длилось, но раздался голос профессора:
— Может, мы, наконец, приступим к занятиям?
Оторвав взгляд от мужа, подумала: «А не слишком ли часто я стала ронять челюсть?»
Я возвращалась к жизни, из которой неожиданно для себя выпала. Посещала занятия профессора Креминга, Мэри с Гертой сделали несколько выкроек, и теперь мы ходили к Людвигу подбирали ткани, которые он предусмотрительно закупил. Как-то предложила Герте погулять вместе с нами, и теперь мы вдвоем с ней возились с Ажаном на покрывале, успевая при этом делать эскизы одежды и обсуждать крой, леди Глория сидела на кресле, внимательно слушая нас. Я попыталась вовлечь ее в обсуждение фасонов одежды, она сказала, что не рискнет что-то советовать, но посмотреть на результат наших трудов, ей будет интересно. А в это время Вилсон неподалеку рисовал картину, уверяя нас, что мы его вдохновляем.
В этот день Герта была занята в мастерской, тетушка осталась в замке, и на полянке Вилсона вдохновляли мы вдвоем с Ажаном. Неожиданно прибежал Артур:
— Леди Ира, Горн заболел, господин Ренке сказал, что с нами некому заниматься.
— Сейчас выясним, — ответила я, — сворачиваемся, Вилсон.
Мы быстро собрались и направились к казармам. Ренке вышел из строения и куда-то направился, но увидев нас, остановился и стал ждать. Как только мы подошли, он заговорил:
— Миледи, я уже говорил мальчишке, что сегодня с ними некому заниматься.
— То есть как некому? Воины кончились? — я начинала злиться, особенно на «мальчишку».
— Горн и еще несколько воинов заболели, кажется, чем-то отравились, но ничего опасного, — устало проговорил Ренке, — еще несколько сопровождают управляющего в поместья, есть еще дежурные, остальные отдыхают после дежурства.
— Значит, никто не может позаниматься с мальчиками? — расстроенно спросила я.
Ренке не отвечал, глядя на кого-то за нашими за спинами. Вдруг оттуда послышался голос мужа:
— Я могу, если Вы не будете возражать.
Мы втроем развернулись и увидели Алена и Торина. Торин посмотрел на меня и произнес:
— Я тоже могу.
Я расплылась в благодарной улыбке, мальчишки не могли поверить в такую удачу и перевели свой взгляд с мужчин на меня.
— Ну что застыли, бегите, переодевайтесь, сейчас вам покажут мастер-класс, — сказала я им, а когда они умчались, обратилась к мужчинам: — Спасибо, выручили.
Они слегка склонили головы, принимая благодарность, потом Торин, улыбаясь уголками губ, неожиданно спросил:
— Можем ли надеяться, что Вы, графиня, проследите за тем, как мы справляемся с заданием и оправдываем возложенное на нас доверие?
— Непременно, — ответила ему в тон, — глаз не спущу.
Я с удовольствием наблюдала за происходящим на площадке, сначала Ален занимался с Вилсоном, а Торин — с Артуром, потом они поменялись. И Ален, и Торин были очень терпеливы, они медленно, по нескольку раз, показывали каждое движение с подробными объяснениями, затем заставляли повторять мальчиков до тех пор, пока не добивались нужных результатов. Часа через полтора, когда мальчики окончательно выдохлись и с трудом поднимали руку с мечом, мужчины закончили занятие и отпустили их. Потом посмотрели на меня, не знаю, чего они ждали, но я встала и зааплодировала им. Они засмеялись и кивком головы обозначили поклон.