Скорую дожидаться никто не стал, кроме меня, Миры, Захара и Дэна. Я смотрела на девушку, которую абсолютно не знала, но почему-то испытывала жалость. Мира потрогала ее пульс, сказала, что он очень слабый, и лучше бы нам поторопиться. Я стала выпытывать у нее, что случилось, но Мира не могла толком ничего объяснить. Тогда у меня началась истерика, и я уже кричала на весь дом, требуя хоть какого-нибудь ответа. На помощь пришел Захар:
- Я нашел ее в мужском туалете. Она лежала прямо на полу, а изо рта валила пена. Это точно передоз.
- Но у нас же не было сегодня наркотиков, - я попыталась вспомнить, договаривались ли мы об этом, но тщетно.
- Скорее всего, кто-то принес, - ответил Дэн.
- Уж не ты ли? – съязвила я.
- Круто, что ты в своем репертуаре, когда творится черте что.
Я улыбнулась.
- Блин, да где эта скорая???
Как раз после этой фразы в дом зашли два врача с носилками и каким-то чемоданчиком. Они спросили что-то про время, когда нашли девушку, отчего у нее могло быть такое состояние, почему мы не позвонили в полицию…
- Она умерла? – прошептала я.
- Нет, потеряла сознание. Кто поедет с ней для поддержки? – спросил нас молодой врач в светло-синем халате.
Никто не ответил. Почему-то стало стыдно, и я уже хотела поднять руку, соглашаясь, но Дэн положил свою ладонь на мою ногу и сжал ее.
- Тогда оставьте координаты чьи-нибудь. Свяжитесь с родителями ее. Как хоть звать-то девушку?
- Если я не ошибаюсь, Наташа, - подал голос Захар.
- Наташа. Кроме имени есть что-то еще?
Мы покачали головами. Когда «по-моему, Наташу» унесли, я смогла выдохнуть. Мира оставила врачам свой номер, чтобы ей позвонили, когда будет ясно, что с этой девушкой. Ей позвонили через полчаса. Этот доктор в синем халате.
- У вашей подруги была аллергия. Вы вовремя позвонили, иначе еще немного, и мы бы не успели ничего сделать. Что она ела, не знаете?
- Да откуда нам знать? Мы не следили за ней, черт побери! – рявкнула Мира.
Она положила трубку и пересказала нам диагноз. Теперь уже мы все выдохнули от облегчения.
- Надо выпить, - сказал Захар.
- Я не хочу. Я домой, - ответила я и поднялась с кресла.
- Я провожу тебя, - Дэн поднялся следом. Я ничего не ответила, и он расценил это как приглашение.
Мы вышли с ним рука об руку на улицу. В доме напротив не горел свет, поэтому в окнах отражались уличные фонари. Было прохладно, и я затянула кардиган потуже. Дэн ничего не говорил, да это и не требовалось. Я безумно устала за этот день, и лишняя болтовня была бы некстати. К тому же если бы мы начали разговаривать, то нам бы волей неволей пришлось обсудить сей вечер. А на это у меня не было сил.
- Прости меня.
Я остановилась. Где-то вдалеке пели свои песни сверчки, а совсем рядом с нами был слышен гул проезжающих машин. Контрастный вечер. Так тихо снаружи, и так громко внутри.
- Я думаю, мы с тобой поторопились, - сказала я, когда Дэн взял меня за руку. Он подумал, что я имела в виду, будто мы поторопились поссориться и не разобраться в сложившейся ситуации, но я говорила о другом. – Нам не нужно пока жениться. Мы оба еще не готовы, понимаешь? Мы дети еще, Дэн. Эти игры, ревность, недоверие… мы не прошли проверку на прочность.
- Замолчи, Агния, - потребовал Дэн. – Иначе ты сейчас все испортишь. Каждое твое слово перечеркивает все то, через что мы прошли вместе.
- А какие у нас с тобой были трудности? Вот до сегодняшнего момента. Дэн, через что мы прошли? Через половое созревание? Первый поцелуй, первый секс и тому подобное?
Дэн отпустил мою руку.
- Ты втюрилась в Мартынова, что ли? – со смехом спросил он.
- Вот видишь? Ты опять перевел все в шутку. То есть ты думаешь, что я не могу говорить серьезно. Ты меня… недооцениваешь. И совсем еще не знаешь.
Я отошла от него и посмотрела на окна своей квартиры. Мама уже спала, поэтому заходить мне нужно тихо. Дэн пытался что-то прочитать по моему лицу.
- В тебе говорит стресс. Отдохни, ни о чем не думай, завтра мы с тобой все снова обсудим. На трезвую и ясную голову.
Я кивнула, потому что хотела закончить этот разговор. Дэн поцеловал меня в щеку, и я поднялась наверх. Конечно, я не собиралась ни о чем думать, потому что уже все решила. Все, что я говорила ему на улице, было абсолютной правдой. Голова моя была трезвой и ясной. И эти мысли давно крутились в ней, пытаясь найти себе местечко, на котором можно было улечься удобнее. И вот сегодня они успокоились. Пристроились в моей голове и уснули, потому что я, наконец-то, их озвучила.