- Поверь, я представила ее. И в моей голове она еще круче, чем у Ченинга.
- Мирослава, ты сейчас возьмешь свои слова назад. Ты не можешь быть влюблена в этого придурка! Да он же совсем без башки.
- По-моему, это только заводит…
Я усмехнулась. Что ж, если Мира вбила себе в голову детскую влюбленность в какой-то объект, то тут уж ничего не поделаешь. Остается только терпеливо ждать, когда она наиграется и бросит его. Правда, на пути стоял не какой-то там среднестатистический парень из нашего окружения, шаги которого ты знаешь наизусть. Ты можешь предсказать, когда он тебя поцелует, как это будет, когда вы переспите, через сколько дней он скажет, что любит тебя, а потом как будет заваливать тебя сообщениями с просьбами о встрече. С Мартыновым все немного иначе. Я поняла, почему подругу зацепил именно он. Человек-загадка, который выглядит так, словно сошел с обложки модного журнала. Ведет себя так, словно выше всех нас. Да, у него сногсшибательное чувство юмора. Да, в нем есть что-то от Ченинга. Да, у него крутая задница. Мое счастье, что у меня была возможность в этом убедиться.
- Почему ты раньше его не замечала? – спросила я Мирославу.
- Он не попадался на мои глаза. Но теперь все, я его заметила и попытаюсь наверстать упущенное.
Я рассмеялась. Мне было легко сейчас потому, что я была полна сил и энергии. Рядом со мной сидела лучшая подруга, мы строили план мести всем, кто нас хоть как-то обидел. Все, как раньше. Мы смеялись, обсуждали парней, хохотали над прошлыми неудачами и показывали им язык.
Но единственное, чего я не понимала, так это то, что без нее я была той Агнией Романовской, которой сделал предложение самый лучший парень не свете. Той, которая была уверена в каждом своем действии, которая всегда говорила то, что думает, и плевала на всех свысока. Я была собой. А с ней… все было совсем по-другому. Я превращалась в ревнивицу. В собственницу и эгоистку. В капризного ребенка, у которого отнимали конфету и вместо нее подсовывали фантик. Я ныла, жаловалась и превращалась в размазню. Почему Мира оказывала на меня такое влияние – я не знала. Я нуждалась в ее одобрении с того самого момента, как научилась ходить, а потом уже и мерить мамины платья. Я всегда выходила из гардеробной и с открытым ртом заглядывала ей в глаза. Когда она кивала и улыбалась, мое сердце улыбалось вместе с ней. Когда она качала головой и хмурилась, от моего сердца откалывался кусочек. Потом, со временем, я стала умнее: каждую купленную мною вещь я преподносила так, словно только что своровала ее из Рая. Мира просто не могла сказать, что мне эта вещь не подходит. И тогда я была счастлива.
Я была ребенком рядом с ней, ее младшей сестрой, которой так мало тепла и внимания. И, как младшая сестра, я не позволю Мартынову отобрать у меня ее.
- Мне нужно идти, дорогая, - сказала подруга, поглядывая на свой телефон.
- Максим соскучился? – съязвила я.
- Нет, мама интересуется, когда я домой. Ты справишься без меня? – Она лукаво улыбнулась и обняла меня.
- Конечно. Иди.
Как только за подругой закрылась дверь, я набрала номер Мартынова.
- Макс, я боюсь, - всхлипнула я сразу же, когда он взял трубку.
- Тебе угрожают? – выдохнул он.
- Нет, но мне все равно страшно. Мирослава только что ушла, Дэн не отвечает на звонки, а я не могу быть дома одна.
Он с минуту молчал. Потом, когда я уже не надеялась услышать ответ, проговорил:
- Я смогу приехать только через час. Дождешься?
- Спасибо. Большое спасибо.
Я положила трубку и улыбнулась. Дэну я даже не пыталась звонить весь сегодняшний день. Написала ему сейчас сообщение с текстом: «Плохо себя чувствую, лучше не заезжай. Боюсь, что заражу тебя еще. Люблю». Он ответил, чтобы я поправлялась, и прислал целующий смайлик. Я отправила телефон в кресло, а сама еще раз приняла душ, сделала себе увлажняющую маску, надела черный кружевной корсет, натянула шелковый халат и через сорок пять минут сидела на диванчике в гостиной с горой салфеток и какой-то мелодрамой.
Я услышала шаги и обернулась. За мной стоял Максим. Он недоверчиво смотрела в экран большого телевизора, а потом переводил взгляд на меня.