После того, как мы закончили с едой, я решила, что пришло время для вопросов.
— Почему ты сказал Восьмеро, а не Семеро? — спросила я Рея.
Тот посмотрел на меня так, как будто хотел прожечь во мне дыру.
— Я думаю, что тебе это не обязательно знать, — сказал он, — Но всё-таки я немного расскажу тебе о том, что в мире, где я живу, помнят о восьми богах, а не семи. Вы раньше поклонялись восьми.
— Но куда делся восьмой бог? — удивилась я.
— Люди решили забыть о его существовании. Им не нравилось то, что он делал. Но в моём мире восьмого бога почитают намного больше, чем вы почитаете семерых.
— Тёмный бог? — предположила я.
Рей покачал головой.
— В этом боге было больше света, чем во всех семерых. Но у каждого человека есть капля тьмы, которой просто не нравится всё, где слишком много света. Вот люди и решили просто забыть о восьмом боге, как будто его никогда и не было.
— И бог не отомстил за это людям? — спросила я.
— Я же сказал тебе, что в этом боге очень много света. Он даже не задумывался о том, чтобы мстить людям. Люди забыли о боге, бог забыл о людях.
— Подожди, если монахиня права и ты всё-таки тьма в одном из её обличий, то, как вы можете поклоняться светлому богу? — снова удивилась я и заметила, как округлились глаза Дейва, который смотрел на меня, потом на Рея, затем обратно.
— Монахиня оказалась довольно сильной, — усмехнулся Рей, поясняя Дейву невысказанный им вопрос, — Раскусила меня в два счёта. Правда, не знаю, что точно она увидела. Истинную ли мою сущность или одну из. Вирджиния, не бывает чего-то полностью светлого или полностью тёмного, не бывает чего-то однозначно злого или однозначно доброго. Люди тому подтверждение. В вас так много и добра, и зла, что вы вольны сами выбирать свой путь. Да, кто-то становится на путь добра, пытаясь искоренить в себе зло, кто-то становится на путь зла, убивая в себе добро, а кто-то мечется между добром и злом, так и не находя свой путь.
— Но только что ты сказал, что восьмой бог был очень светлым. Значит, он был чистое добро? — снова спросила я.
Рей снова покачал головой.
— Он не был чистое добро, просто зла в нём было во много раз меньше. Вот скажи, приносите ли вы какие-либо дары или жертвы семерым богам?
— Конечно, — кивнула я, — Крестьяне жертвуют богам часть урожая, зажигают свечи, принося тем самым жертву, отдают часть своих денежных доходов раз в год на постройку или ремонт собора. Не думаю, что этого им хочется, но такой порядок.
— Правильно. Боги требуют жертв, требуют знаков, доказывающих, что о них не забыли. Восьмой бог хотел, чтобы не было этих жертв. Ведь крестьянам и так живётся плохо. А эти жертвы часто вынуждают их голодать. Но Семеро не согласились даже с этим. Они решили, что тогда о них забудут. Восьмой бог пытался многое сделать, чтобы изменить отношение между богами и людьми. Теперь люди не помнят о нём, они ничего ему не жертвуют, но он всё равно есть, не требуя ничего взамен.
— Скажи мне имя восьмого бога, — попросила я Рея.
— Я не могу. Теперь восьмой бог и сам не хочет, чтобы кто-то из людей знал его имя. Он обитает в нашем мире, не посещая ваш.
Мы сидели какое-то время, молча. Я задумалась над тем, что люди сами того не осознавая изгнали из своего мира бога, которому было не плевать на них, но им стало плевать на него. А ведь может весь мир бы стал совсем другим, если бы богов осталось восемь, а восьмой бог был главным.
— Нам пора, — поднялся первым из-за стола Рей, направляясь к хозяину харчевни, чтобы расплатиться.
Мы с Дейвом тоже встали, я плотнее застегнула свой плащ, и мы с ним вышли на улицу, дожидаться Рея.
— Я не совсем шутил вчера вечером, — нарушил молчание Дейв, — Я действительно могу перемещаться между этими мирами и на счёт того, чтобы ты была рядом, я тоже говорил правду.
— Предлагаешь мне быть твоей содержанкой? — возмутилась я, — Дейв, ты в своём уме?
— Просто не хочу, чтобы ты осталась одна после того, как мы найдём его суженую, — он кивнул головой в сторону харчевни.
— Я прекрасно справлюсь одна, — резко ответила я.