Например, Вау считала, что искать в тёмной комнате чёрную кошку очень легко. Даже если её там нет.
— Искать легко, — говорила Вау, — только найти очень трудно.
Во всём, что касается поиска, Вау обладала удивительно тонким чутьём.
— Обонятельная особа! — высказывал своё мнение о ней Валерьян. — Такая прелесть!
Вау могла бы стать великим детективом. Но ловить преступников ей было скучно. И хотя она держала в своей пещере частное сыскное бюро, в этом бюро из красного дерева в основном хранились разные редкости: пуговицы, раковины, посудные черепки и прочие ценные предметы. Они-то и являлись вещественными доказательствами истинного увлечения Вау. Да и сама пещера напоминала антикварную лавочку.
Целыми днями Вау бродила по речной отмели в поисках новых экземпляров.
— Вау! — восклицала она, обнаружив очередную находку. — Какой экземпляр!
Зимой речную отмель заметало снегом. И Вау, лишённая возможности собирать свою коллекцию, принималась её разбирать.
— Вау! — удивлялась она, извлекая из бюро прозрачный камешек или рогатую раковину. — Какой экземпляр!
Со всеми обитателями леса, кроме совы Сплюшки, Вау поддерживала ровные отношения. И могла запросто ходить к ним в гости. Но не ходила. Она полагала это пустым занятием. И, вообще, относилась к соседям несколько свысока.
Её пещера располагалась под самым обрывом. Поэтому Вау занимала более высокое положение, чем остальное общество.
Но это совсем не значит, что все брали с неё пример. Серафим, Цапель и Морская свинка, как раз наоборот, собирались в гости к страусу Лёве на сорок дней.
В канун Рождества исполнилось ровно сорок дней с тех пор, как "Цапелин" рухнул в овраг. И, по случаю памятной даты, Лёва пригласил всех участников "южной" экспедиции на блины.
Морская свинка из уважения к хозяину прибыла на обед загодя. Так, что Цапелю и Серафиму, которые слегка задержались, пришлось перейти сразу к чаю.
— Давайте почтим наш "Цапелин" минутой вставания, — предложил страус, поднимаясь из-за стола.
— Хватит о грустном, друзья! — Морская свинка сделала вид, что встаёт. — Мы снова вместе! Я хочу выпить этот чай за вас, мои дорогие!
— За меня не надо, — Серафим поспешно пододвинул свою чашку поближе. — За меня ты уже съела блины.
— Тогда — за тех, кто в море! — свинка залпом выпила чай.
— Эх, братки, — вздохнул Цапель. — В тропиках молочные орехи прямо на деревьях растут. Захотел поужинать... Хрясь! — забывшись, он стукнул клювом по блюдцу.
Яблоко, изображённое на блюдце, раскололось пополам.
— А мой дедушка рассказывал, что под Рождество на ёлке тоже Всякая Всячина появляется, — задумчиво отозвался мышонок.
— Под Рождество?! — Морская свинка заёрзала. — Это же сегодня! А твой дед не рассказывал на какой именно ёлке?!
— Захотел добавки!... Хрясь! — Цапель вогнал клюв в щель между досками обеденного стола.
— Похоже, этот тип решил перебить все тарелки, — заметила свинка.
— Тип?! Тарелки?! Конечно! — озарённый внезапной догадкой, Лёва присел на краешек стула. — Всякая Всячина — это тип летающей тарелки!
После его слов наступила тишина, нарушаемая только скрипом клюва, который Цапель пытался извлечь из западни.
— Одумайся, Лёва! — очнулась Морская свинка. — Какие тарелки?! Всякая Всячина — это же ёлковые плоды!
Цапель рванулся изо всех сил и упал со стула.
А мышонок удивлённо наблюдал за яростной перепалкой, вспыхнувшей между авиацией и флотом.
— Его дедушка был звездочёт! — горячился Лёва, ссылаясь на Серафима. — Он следил за небесными телами!
— Следил, — соглашалась Морская свинка. — Я тоже слежу за своим телом. А причём тут Всякая Всячина?
— Это же пришельцы! — кричал Лёва, бегая по гаражу. — Да они ушли от нас далеко вперёд в умственном развитии!
— Ушли, — соглашалась свинка. — Но не далеко. Если не знают, как тарелками пользоваться.
— Тебе бы только брюхо набить! — выпалил страус.