Но, видео Антон не посмотрел. Сперва он был уставший, а потом он уже побоялся всё это смотреть.
В Роттердаме действительно был аншлаг. Антон камлал, вокруг бегали песцы, и даже нанаец выехал на оленьей упряжке. Крикнул что-то возмущённо и исчез.
Антона все эти технические чудеса уже не удивляли. Он ждал, что придут к нему и спросят, где он был такого-то числа со стольки-то до стольки-то. Он - выступал. А тут введут слуг из дома, и они его опознают.
Последний город программы был Гаага. Антон был рад, что всё заканчивается. Ансельм сказал, что отсюда они разъезжаются в разные стороны. У Антона был билет на самолёт на следующий день после выступления. Вылет из Амстердама. Доехать до Амстердама из Гааги Антон должен был поездом. Час езды.
Он уселся в кресле, подумал, что всё закончилось. И тут какая-то тревога заворочалась в нём. Вдруг на конечной остановке его ждут? Он из поезда, а тут полиция. Преступника же ищут! Антон решил сойти на ближайшем полустанке. Что делать дальше, он ещё не решил. Но, сойти - это твердо!
Хотел встать и не смог! Кресло крепко держало его.
"Что за чёрт?" - подумал Антон. Стал вертеться, вырываться. Нет! Не встать!
И тут кто-то подошёл сзади и тихо по-русски сказал:
- Замри.
Антон замер.
- Теперь встал быстро! Я держу.
И Антон действительно быстро встал.
Незнакомец схватил его руку и потащил к выходу. Подъехали к станции, встали, но двери не спешили открываться. Спаситель Антона пнул их, двери нехотя отворились.
- Прыгай из вагона как можно дальше! - толкнул Антона человек, и Антон прыгнул. В этот момент поезд дёрнуло, но Антон успел пролететь вперёд. Он упал на колено. На пустом перроне никто на инцидент не обратил внимание. Рядом приземлился тот, кто вызволил Антона из поезда.
- Ишь ты! - воскликнул мужчина. - Задавить хотел. Антон обернулся и вскрикнул. Это был тот дедок, что ему амулет продал.
- Ну и втянули вы меня, - закричал Антон.
- Втянул, втянул, - радостно закивал головой дедушка. - Идём шустрее!
Они пробежали через здание вокзала, дед зашустрил по улице, Антон за ним. На углу стояли две лошади. Дед залез на одну, поводья второй кинул Антону:
- Садись.
- Вы обалдели! - возмутился Антон. - Я сроду не ездил.
- Вот и прокатишься впервые.
Антон стоял.
- Быстро сел! - рявкнул дед.
Антон залез в седло и лошади тронулись. Выехали за городок, пошли по полю.
- А другой транспорт нельзя было выбрать? - спросил Антон.
- Нельзя. Он же мёртвый, Ансельм. Он хорошо ладит с неживыми, с вещами, проще сказать. Кресло в поезде, сам поезд, машина полицейская. С ними он хорошо ладит. Замки его слушаются, велосипеды. Не все. Но есть сообщники.
Антон вспомнил:
- Точно! За мной кто-то на велосипеде следил.
- Не на велосипеде, а сам велосипед.
Ночевали на сеновале.
- Зачем Ансельму картина? - задал Антон вопрос, который ему уже давно не давал покоя.
- Власть. Всё власть.
- Над людьми?
- Да зачем. Над пространством, над временем. Во время выступлений своих зверей видел.
- А, - отмахнулся Антон.- Стерео, голограммы.
- Дурак ты, парень. Всё живое. И олень, и сова, и каюр на нартах.
- А медведь? - прошептал Антон.
- И медведь. Это пространственные порталы. Через них Ансельм вызывал всех, через них отправлял.
- Медведь же меня сожрать мог! - испугался Антон.
- Нет, Ансельм их контролировал.
Антон вспомнил холодный пот у мертвяка на лбу.
- Видел бы ты, что он вытворял, пока ты картину воровал.
- Не хочу знать! - отрезал Антон. - Так он меня убить хотел.
- Да, - удовлетворённо сказал дед. - Поезд тебя в Роттердаме бы переехал. Попал под поезд - заголовок в газете. Местная полиция бы решила, что русский турист набухался. А почему ещё он под поезд попал?
- Так зачем картина?
- Портал во времени.
Антон усмехнулся.
- Там рама не настолько большая, в неё нелегко пролезть.
- Нет, - зевнул дед. - Рама, так сказать, как проектор. Разворачивает портал с картины в дверь достаточного размера.
Антон подумал и вдруг изумился:
- Это вы сделали?
- Я, - радостно подтвердил дед. - Давай спать. Нам ещё отомстить надо.
И уснул.
Антон долго лежал, думал и уснул, не зная, что ему несёт завтрашний день. И снилась ему рука, зажатая рамой. Сам он был в настоящем, а кисть его холодела в каком-то далёком прошлом.