Разумеется, Айрэн во всем меня поддерживал, но он так часто отсутствовал, решая «срочные и важные» государственные дела, что иногда просто опускались руки. И только прабабушки, Айна и Фиона, могли хоть как-то повлиять на юных магов, при этом даже не прибегая к помощи заклинаний. В отличие от меня. Что ни говори, а опыт воспитания, как хорошее вино — с годами становится только лучше.
Надо сказать, отношения у двух почтенных дам заметно потеплели, поскольку в правнуках обе души не чаяли. Однако мальчишек, несмотря на всю свою любовь, старались не баловать — знали, что в семье растут будущие главы родов. Титул Волфов когда-нибудь от Айрэна по праву перейдет к старшему сыну, Фанрису. Его мы назвали в честь прадеда, которого всю жизнь любила одна бабушка, и с искренним уважением вспоминала другая. Младший сын, Дастин, наследовал титул Сейблов. Он получил имя моего отца, которому, увы, так и не суждено было возглавить семью.
Магистр, обещавший обязательно помочь бабушке, сдержал слово — созданный им уникальный амулет оказался невероятно действенным. Ба поздоровела, посвежела, даже помолодела… В общем, окрепла настолько, что теперь ее сил и энтузиазма хватало не только на крошечную лавочку, а на большой магазин и сеть оранжерей. Присматривал за всем этим хозяйством неугомонный Поппи.
Наш оранжерейный дух тоже изменился. И даже осуществил свою мечту.
В день, когда я сообщила мужу, что жду первенца, Поппи странно притих, словно задумался о чем-то, отказался от любимого компота, от нашего общества и исчез. До утра. А утром Бетти, спустившаяся в оранжерею, чтобы срезать свежих цветов для гостиной, обнаружила, что на Поппи распустился огромный алый цветок.
Через несколько месяцев куст, наполнивший городскую резиденцию Волфов удивительно тонким, нежным ароматом, отцвел, рассыпал вокруг семена, и из них появились крохотные новорожденные оранжерейные духи. Семенить на своих корешках они научились примерно тогда, когда Фанрис начал самостоятельно ходить.
И это было подлинное сумасшествие, Хнир его побери!
А ведь считалось, что одомашненные духи размножаются крайне неохотно и очень редко. Впрочем, если верить семейным преданиям и рассказам бабушки, Поппи у Льевров жил не одно столетие, а потомством обзавелся впервые.
Теперь каждая оранжерея Волфов, в городской резиденции и в загородном поместье, имела собственного духа. Остальной молодняк остался с бабушкой — кроме нее эту банду юных магических существ никто не мог утихомирить. Сам же «патриарх» Поппи переехал ко мне и старательно делал вид, что помогает присматривать за мальчишками, хотя, на самом деле, с огромной охотой и готовностью участвовал во всех их шалостях и проделках.
Мальчишки…
Я коснулась своего, уже немного округлившегося живота, и улыбнулась. Хорошо, что сейчас мы с Айрэном ждали девочку. По крайней мере, целитель Снейк на последнем осмотре клятвенно заверил меня в этом…
— Зои…
Дед встретил меня у лестницы, ведущей в подвальные помещения, где Айрэну пришлось оборудовать лабораторию, чтобы хоть изредка видеть собственную жену дома. Окинул придирчивым взглядом.
— Опять над рукописью сидела? Может, сначала отдохнешь?
— Нет, — я упрямо качнула головой. — Очень уж любопытная вещь нам с тобой попалась. Лучше поскорее закончить эксперимент.
— Как скажешь, внучка, — не стал перечить Гарет. Он вообще почти всегда со мной соглашался. Подхватывал самые невероятные идеи, поддерживал, вдохновлял и помогал в исследованиях.
После выпуска я осталась в академии — работала вместе с дедом, преподавала, а когда он отошел от дел и занялся исключительно наукой, возглавила отделение артефакторики. Сейчас же, ожидая третьего ребенка, в город выезжала редко, предпочитая тихую домашнюю лабораторию.
Очень тихую.
Подозрительно тихую…
Сердце пропустило удар, а заколка мамы, с которой я почти не расставалась, слегка нагрелась.
— Что-то не так? — забеспокоился Гарет, когда мы свернули в лабораторное крыло.
Защитное плетение, активированное вчера вечером — лично мной, перед тем, как я покинула это опасное для любого непосвященного место, — было целым. И все же линии располагались иначе. Словно, кто-то распутал чары, снял их, а потом снова аккуратно наложил.