Джеймс оглядел комнату, ища кресло или стул, и, не найдя ничего другого, уселся на угол стола. Закрыв входную дверь, я вынужден был сесть рядом с ним: чем бы ни кончилось это необыкновенное объяснение, надо было по возможности стараться не разбудить Катриону, а для этого требовалось, чтобы мы сидели близко и говорили шепотом. Не берусь описать, какую мы представляли странную пару: на нем было пальто, вполне уместное в этой холодной комнате; я же дрожал в камзоле на голое тело и сапогах на босую ногу. У него был вид судьи, я же поневоле оказался в роли подсудимого.
-- Ну? -- спросил он.
-- Ну..., -- начал я, но понял, что не в состоянии достаточно собраться с мыслями чтобы продолжать.
-- Вы говорите, что она здесь? -- снова заговорил он, на этот раз с некоторым нетерпением, которое, казалось, вернуло мне способность мыслить связно.
-- Она в этом доме, -- сказал я. -- Я знал, что это обстоятельство покажется вам необычным. Но вы должны понять, насколько необычно было всё это дело с самого начала. Молодая леди высаживается на континенте с одним шиллингом и тремя боуби в кармане. Её направляют к Спротту в Гельвоэте, которого вы называете своим агентом. Могу сказать только, что он богохульствовал при одном упоминании о вас и что я должен был заплатить ему из своего кармана, чтобы он только сохранил её вещи. Вы говорите о необыкновенном случае, мистер Драммонд... Если угодно, называйте его именно так. Но подвергать её такому испытанию было с вашей стороны слишком жестоко.
-- Вот чего я совсем не могу понять... -- сказал Джем. -- Моя дочь была отдана на попечение почтенных людей, имя которых я, признаюсь, слегка подзабыл.
-- Их звали Джебби, -- сказал я. -- Без сомнения, мистеру Джебби следовало бы поехать с ней на берег в Гельвоэте. Но он не поехал, мистер Драммонд, и думаю, что вам надо благодарить бога, что я оказался тут и предложил ей свои услуги.
-- Я ещё поговорю с мистером Джебби в скором времени, -- сказал он. -- Что же касается вас, то я думаю, вы могли бы понять, что слишком молоды для подобного.
-- Но выбирать приходилось не между мной и кем-нибудь другим, а между мной и никем! -- в пол голоса воскликнул я. -- Никто более не предлагал ей своих услуг. Должен сознаться, что вы выказываете весьма мало благодарности мне, сделавшему это.
-- Я подожду с благодарностью, пока не пойму немного яснее, в чем заключается услуга, которую вы мне оказали.
-- Мне кажется, что это и так бросается в глаза, -- сказал я. -- Вы покинули вашу дочь, почти бросили её одну посреди Европы с двумя шиллингами в кармане и не знающую двух слов на здешнем языке. Прекрасно, нечего сказать! Я привел её сюда, материально обеспечил. Я назвал её своей женой, чтобы оградить от досужих сплетен. Вряд ли нужно объяснять вам, что всё стоило денег. Я обязан был сделать это для молодой леди, достоинства которой я уважаю, но, кажется, было бы довольно неуместно расхваливать её собственному отцу.
-- Вы ещё слишком молоды... -- начал он.
-- Я уже много раз в последнее время слышал это, -- отвечал я запальчиво.
-- Вы ещё очень молодой человек, -- повторил он с нажимом, -- иначе вы бы поняли всё значение вашего поступка.
-- Вам очень легко говорить это! -- воскликнул я. -- Но как же я мог поступить иначе? Положим, я мог бы нанять какую-нибудь бедную приличную женщину, которая бы жила с нами, но это только в теории! Да и где бы я нашел её -- ведь я чужой в этом городе! Объявить её своей сестрой? Если бы обман когда-нибудь вскрылся, это навеки бы погубило её репутацию. Позвольте обратить ваше внимание ещё и на то, мистер Драммонд, что это всё стоило мне немалых денег. Дело-то, как видите, главным образом заключается в том, что мне все время приходилось платить за вашу небрежность, и вся история произошла единственно оттого, что вы были так беспечны, что оставили свою дочь без должной поддержки.
-- Тот, кто сам живет в стеклянном доме, не должен бросать камнями в других, -- сказал он в ответ. -- Прежде окончим расспросы о положении мисс Драммонд, а потом уже станем судить её отца.
-- Я считаю такую постановку вопроса совершенно неуместной, -- сказал я, -- честь мисс Драммонд выше всяких подозрений, что должно быть известно её отцу. То же самое можно сказать и обо мне. Вам остается лишь выбрать одно из двух: выразить мне свою глубокую благодарность, как джентльмен джентльмену, и больше не упоминать об этом, или же оплатить мне все расходы.
Он успокоительно замахал рукой.
-- Ну, ну, -- сказал он, -- вы слишком торопитесь, мистер Бэлфур. Хорошо, что я давно научился быть терпеливым. Вы, кажется, забываете, что я ещё должен увидеться с моей дочерью.
При этих словах я начал немного успокаиваться, увидев перемену в поведении Джеймса, как только речь зашла о деньгах. Этот аргумент действовал на него просто волшебно. Что же, как говорили в моём прошлом мире: "если проблему можно решить с помощью денег, то это не проблема, а просто расходы".
-- Я думаю, будет лучше, если вы позволите мне одеться, чтобы дать мне возможность уйти и предоставить вам встретиться с ней наедине? -- спросил я.
-- Буду весьма вам признателен! -- сказал он очень вежливым тоном.
Я находил, что дело идёт всё лучше и лучше. Встав со стола, я вспомнил, как бессовестно попрошайничал этот человек у Престонгрэнджа, и решил упрочить за собой моральную победу.
-- Если вы желаете некоторое время пробыть в Лейдене, -- сказал я, -- то можно будет снять вам квартиру по соседству. У меня достаточно средств, чтобы это себе позволить.
-- Сэр, -- сказал он, гордо выпячивая грудь, -- я не стыжусь бедности, в которую впал на службе моему королю, не скрываю, что дела мои очень расстроены, и в настоящую минуту мне было бы совершенно невозможно ехать дальше.
-- Пока вы не найдете возможности снестись с вашими друзьями, -- сказал я, -- вам, может быть, будет удобно -- для меня же это будет очень лестно -- пожить в Роттердаме в качестве моего гостя.
-- Сэр, -- начал он пафосно, -- на ваше искреннее предложение я считаю обязанностью отвечать так же искренне. Вашу руку, мистер Дэвид. У вас характер, который я более всего уважаю. Вы из тех, от которых джентльмен может принять одолжение без лишних слов. Я старый солдат, (... "и не знаю слов любви"... - ехидно продолжила фразу моя память) -- продолжал он, с видимым отвращением оглядывая комнату, -- и вам нечего бояться, что я буду вам в тягость. Я слишком часто ел на краю канавы, пил из лужи и проводил дни и ночи без крова, под дождём.
-- Должен сказать вам, -- заметил я, -- что обыкновенно нам в это время присылают завтрак. Я могу зайти в таверну, заказать для вас ещё одну порцию и отложить завтрак на час, чтобы дать вам время повидаться с вашей дочерью.