Я вежливо назвал своё имя.
— Господи меня помилуй! — воскликнула она. — Неужели у Эбэнезера есть сын?
— Нет, — отвечал я, — я сын его старшего брата, Александра. И теперь я Шосский лэрд.
— Вам будет довольно трудно доказать свои права на поместье вашего дядюшки, — заметила она.
— Я вижу, что вы хорошо его знали, — сказал я, — и вам, вероятно, будет приятно узнать, что дела мои с ним улажены. Если точнее — он не так давно умер, поэтому уже не в состоянии чему бы то ни было возражать.
— Что же вас привело сюда, к мисс Драммонд? — продолжала она допытываться.
— Я пришел за своим сикспенсом, — ответил я. — В этом на самом деле нет ничего удивительного: как истинный племянник своего дяди, я просто обязан быть слегка скуповат.
— О да, вы не так уж глупы, — одобрительно заметила старая леди. — Я думала, что вы сущий теленок со своим сикспенсом, счастливым днем и памятью Балхквиддера. (Из этих слов я с удовольствием заключил, что Катриона не забыла нашего разговора.) Но всё это к делу не относится, — сказала она, резко меняя тему. — Должна ли я так понять, что вы собираетесь жениться на нашей девочке?
— Мне кажется, что вы слишком гоните лошадей, — сказал я весело. — Мы ещё не настолько близко познакомились, чтобы я вдруг стал строить столь далеко идущие планы. Тем более жизнь часто бывает такова, что мы предполагаем, а она располагает. Но направление ваших мыслей мне чем-то определённо нравится.
— Вы, как я вижу, за словом в карман не полезете, — продолжала старая леди, говоря одновременно как бы со мной и как-бы сама с собой. — Я, слава богу, тоже. Я была так глупа, что согласилась взять на своё попечение дочь этого мошенника, — прекрасная обязанность, нечего сказать! Но так как я взяла её на себя, то и буду выполнять по-своему. Вы хотите уверить меня, мистер Бэлфур из Шоса, что женились бы на дочери Джеймса Мора, даже если его повесят? Ну, а там, где женитьба невозможна, — там не должно быть и никаких ухаживаний, намотайте себе это на ус. Девушки легкомысленны, — прибавила она, качая головой. — И хотя вы этого никогда не подумаете, глядя сейчас на мои морщины, я сама была когда-то молода и даже очень красива.
— Леди Аллардайс, — сказал я, — полагаю, что я не ошибся? Вы, кажется, сами и спрашиваете и отвечаете сразу за нас обоих. Так мы никогда не договоримся. С вашей стороны жестоко допрашивать меня, человека, которому самому грозит возможная виселица, намерен ли я жениться на девушке, которую видел только один раз в жизни. Я уже сказал вам, что не так неосторожен, чтобы сходу брать на себя подобное обязательство. Но я всё-таки кое в чём соглашусь с вами. Если эта девушка будет и дальше нравиться мне — а я имею причины надеяться на это, — то ни отец её, ни виселица ни даже вы не смогут разлучить нас. Что же касается моей семьи, то у меня её нет. Я ничем не обязан своим родственникам, и если женюсь, то для того только, чтобы доставить радость будущей жене и себе, и больше никому.
— Я слышала подобные красивые слова, когда вас ещё не было на свете, — отвечала сварливо миссис Огилви, — и потому мало придаю им значения. Здесь надо многое принять во внимание. К моему стыду должна признаться, что Джеймс Мор мой родственник. Но чем лучше семья, тем больше в ней бывает повешенных и обезглавленных, — такова уж история несчастной Шотландии! Если бы речь шла только о виселице! Я была бы рада видеть Джеймса с веревкой на шее — по крайней мере, это был бы конец большинства проблем. Кэтрин хорошая девушка, у нее доброе сердце: весь день она терпит воркотню такого старого урода, как я. Но у неё есть своя слабость. Она теряет голову, как только дело доходит до этого долговязого, лживого, лицемерного нищего — её отца, до всех Грегоров, до политики короля Якова и тому подобного бреда. Если вы думаете, что могли бы руководить ею, то очень ошибаетесь. Вы говорите, что видели её только раз…
— Видите ли, я говорил с ней только раз, — прервал её я. — Но сегодня я опять видел мисс Драммонд из окна гостиной Престонгрэнджа.
Я так сказал потому, что желал щегольнуть своим знакомством с Генеральным прокурором, и тотчас же был наказан за своё хвастовство.
— Это ещё что? — воскликнула старая леди, внезапно нахмурив лицо. — Мне кажется, что вы и в первый раз встретились с ней у дверей прокурора?