Между тем поверхность моря чуть-чуть осветилась: розовые и красные пятна, точно отблески дальнего огня, появились на востоке, и в то же время проснулись бакланы и закричали на вершине Басса, который, как всякий знает, представляет собой одинокий скалистый утёс, но такой громадный, что из него можно бы высечь целый город.
Море, вообще совершенно спокойное, у основания утёса глухо шумело. По мере того как светлело, я видел всё отчетливее отвесные кручи, побелевшие, точно от мороза, от помёта морских птиц, покатую вершину, поросшую яркой зелёной травой, стаю белых бакланов, кричавших со всех сторон, и тёмные разрушенные здания тюрьмы с крепостью на самом берегу моря.
Тут внезапно открылась мне правда.
— Так вы везёте меня сюда! — вскричал я.
— Да, прямиком на Басс, любезный, — ответил проводник. — Это поистине лучшее место во всей Шотландии для морской рыбалки.
— Но теперь тут никто не живёт, — воскликнул я, — тюрьма давно уже обратилась в развалины!
— Почему же не живёт, тут живут бакланы, — сухо ответил Энди, оскорблённый в лучших чувствах — он, как оказалось впоследствии, был настоящим фанатом скалы Басс.
Становилось все светлее, и я при дневном свете увидел перевёрнутые вверх дном лодки между камнями, служившими рыбакам балластом, бочонки и корзины, а также запас дров. Все это было выгружено на утёсе. Энди, я и мои три хайлэндера тоже вышли на берег. Не успело ещё полностью взойти солнце, как лодка уже отплыла обратно, и удары вёсел об уключины эхом отдавались в утёсах. Мы остались одни в этом странном месте.
Энди Дэйль был губернатором Басса, как его можно было в шутку назвать, и в то же время пастухом и хранителем дичи в этом небольшом, но богатом поместье — в моё время его бы назвали егерем. Он должен был следить за дюжиной овец, кормившихся и жиревших от травы, росшей на покатой части утёса, и которые паслись, точно на крыше собора. Затем он должен был смотреть за бакланами, гнездившимися в утёсах, от которых извлекался большой доход. Птенцы служили такой вкусной пищей, что гастрономы охотно платили по два шиллинга за штуку. Даже взрослые эти птицы дорого ценятся за сало и перья, так что жалованье нортбервикского священника и до сих пор уплачивается бакланами, почему очень многие находят этот приход весьма выгодным. Для выполнения всех своих разнообразных обязанностей, а также для предохранения бакланов от воров Энди приходилось часто ночевать и проводить целые дни на утёсе, так что он чувствовал себя там настолько же дома, как фермер в своей постели. Он попросил всех нас навьючить на себя кое-что из багажа, что я поторопился сделать. Через замкнутую на замок калитку — единственный вход на остров — и через развалины крепости он провел нас к дому. Зола в камине и кровать в углу указывали нам на то, что здесь было его обычное местопребывание.
Он предложил мне воспользоваться его кроватью, предполагая, сказал он, что я джентльмен.
— Моё дворянство не имеет никакого отношения к тому, где я сплю, — сказал я. — Я умею удобно устроиться и на скале и в вересковой пустоши. Тем более, мы набрали с собой массу тёплых одеял. Так что на твою кровать не претендую.
Энди поворчал немного на эти слова, но потом, после некоторого размышления, казалось, одобрил их. Это нас сблизило и мы разговорились. Я узнал, что он часто занимался контрабандой и что развалины Танталлона служили ему складом контрабандных товаров. Таможенную стражу он не ставил ни в грош. Эта часть лотианского берега до сих пор совершенно дикая, и население её одно из наиболее отчаянных в Шотландии.
А затем потянулось длительной ничегоделание, похожее на внезапный отпуск. Однообразные дни, редко нарушаемые чем-то необычным. Один случай во время моего жития на скале остался мне особенно памятным по тем последствиям, которые обнаружились гораздо позже. В то время в Форте стоял военный линейный девяностопушечный корабль «Морской конь», под начальством капитана Пэллисера. Случилось, что он крейсировал в сентябре между Файфом и Лотианом, исследуя подводные рифы. В одно прекрасное утро, очень рано, он был виден на расстоянии около двух миль к востоку от нас, где он спустил лодку и, казалось, осматривал Вильдфайрские скалы и Чёртов куст — известные своей опасностью места на этом берегу. Затем, забрав лодку, корабль пошёл по ветру и прямо направился на Басс. Это причинило большое беспокойство Энди и хайлэндерам: моё пребывание здесь должно было остаться в тайне, а если теперь на берег явится морской капитан, то дело станет общеизвестным, а может быть, случится и ещё худшее.