— Я думаю, что такой человек не мог оставить вам большого наследства? — сочувственно спросил я.
— Это верно, — сказал Алан, — он оставил мне пару штанов и больше почти ничего. Вот почему мне пришлось поступить на военную службу. Это всегда будет пятном на моей совести и сыграет скверную шутку со мной, если я попаду в руки красных мундиров.
— Как, — воскликнул я, — разве вы служили в английской армии?
— Да, — сказал Алан, — но я вовремя дезертировал на сторону правого дела при Престонпансе, и в этом ещё есть некоторое утешение.*
Кто бы сомневался, что всё придёт именно к этому.
— Ничего себе! — тем не менее воскликнул я, — ведь за это полагается смерть!
— Да, — ответил он, — если они поймают меня, то исповедь моя будет коротка, а веревка длинна! Но у меня в кармане патент на чин, выданный мне французским королем, и это, может быть, защитит меня.
— Очень сомневаюсь, — сказал я.
— Я сам сомневаюсь, — отвечал Алан.
— Боже мой, — воскликнул я, — если вы осужденный мятежник, дезертир и находитесь на службе у французского короля, то что заставляет вас возвращаться сюда? Вы искушаете судьбу.
— Ничего особенного, — скромно сказал Алан, — я возвращался сюда каждый год после сорок шестого.
— Что же влечёт вас сюда? — спросил я, подозревая, что сам знаю ответ. Этот человек был самым типичным образцом адреналинового маньяка из виденных мною.
— Видишь ли, я тоскую по друзьям и по родине, — ответил он. — Франция — прекрасная страна, что и говорить, но я тоскую по вереску и по оленям. Затем у меня тут небольшое дело: я набираю юношей на службу французскому королю — рекрутов, понимаешь? Это приносит немного денег. Но главным образом я езжу по делу моего вождя, Ардшила.
— Мне казалось, что вашего вождя зовут Эпин, — сказал я.
— Да, но Ардшил — глава клана, — отвечал он, хотя его слова мало что мне объяснили. — Видишь ли, Дэвид, он царской крови, и носит имя королей, и всю свою жизнь прожил знатным человеком, а теперь его довели до того, что он должен жить во Франции, как бедное частное лицо. Я своими глазами видел, как он, которому стоило только свистнуть, чтобы тут же собрать сорок вооружённых ратников, покупал на рынке масло и нес его домой в капустном листе. Это не только тяжело, но и позорно для нашей семьи и всего клана. А тут его дети, надежда Эпина, которых в той дальней стране надо обучать разным наукам и умению владеть оружием. Арендаторы Эпина сейчас должны платить подать королю Георгу. Но сегодня они непоколебимо верны своему вождю, и благодаря этой любви, некоторому нажиму, и кое-каким угрозам, бедный народ сколачивает вторую подать для Ардшила. А я, Дэвид, доставляю её! — И он ударил по своему поясу так, что гинеи зазвенели.
— Они платят две подати? — вскричал я.
— Две, Дэвид, — сказал он.
— Как, две арендные платы? — повторил я.
— Да, Дэвид, — сказал он. — Я рассказывал капиталу другое, но это правда. Меня даже удивляет, как мало давления пришлось на них оказать. Но всё это дело моего славного родственника и друга моего отца, Джеймса Глэнского, то есть Джеймса Стюарта, единокровного брата Ардшиля. Он собирает деньги и распоряжается ими.
Тут я впервые услышал имя Джеймса Стюарта, который впоследствии стал знаменитым, когда его собирались вешать. Но тогда я на это не обратил внимания: мои мысли были заняты щедростью бедных хайлэндеров.
— Это благородно! — воскликнул я. — Я виг или почти виг, но всё-таки считаю это благородным.
— Да, — сказал Алан, — ты почти что виг, но зато джентльмен, оттого ты и думаешь так. Если бы ты принадлежал к проклятому роду Кемпбеллов, ты бы скрежетал зубами, слыша это. Если бы ты был Красным Лисом…
При этом имени он стиснул зубы и замолчал. Я никогда не видал такого свирепого лица, какое было у Алана при упоминании о Красном Лисе.
— И что это за зверь — Красный Лис? — спросил я вроде как боязливо, но все-таки с любопытством.
— Кто он такой? — закричал Алан. — Хорошо, я скажу тебе. Когда кланы были разбиты под Каллоденом и погибло правое дело, а лошади выше копыт бродили в крови лучших людей севера, Ардшилу пришлось бежать, как оленю, по горам с женой и детьми. Трудное было время, прежде чем мы усадили его на корабль. И пока он ещё прятался тут, в вереске, английские негодяи, не будучи в силах лишить его жизни, лишили его прав. Они отняли у него власть и землю, они вырвали оружие из рук членов его клана, владевших им уже тридцать столетий, отняли у них даже одежду, так что теперь считается грехом носить клетчатый плед, и человек может попасть в тюрьму за то, что на нем шотландская юбка. Одного они не могли уничтожить — любви к своему вождю. Эти гинеи служат доказательством. И вот в какое дело вмешивается Кемпбелл, рыжеволосый Колин из Гленура…