— Ты верно не боишься Дьявола, мальчишка, — сказала она вызывающе, стоило мне подойти поближе, — раз осмеливаешься так дерзко ступать по принадлежащей ему земле!
— Ты угадала, нисколько не боюсь, — ответил я, — у меня с ним договор: я не лезу в его дела, а он в мои не суёт своего длинного носа.
— Ха-ха-ха! — искренне и звонко рассмеялась она, — А ты смелый, молодой виг, самого Сатаны не боишься. Но что ты скажешь на счёт моей собаки? Для Льялла догнать и убить оленя ничуть не труднее чем справиться с пройдохой вроде тебя!
Я внимательно посмотрел на пса. Действительно, это был не волкодав, как мне показалось ранее, а дирхаунд, оленья борзая. Огромный лохматый кобель, в холке под восемьдесят сантиметров и весом явно более сотни фунтов был хотя не первой молодости, но и до старческой дряхлости ему было ещё далеко.
— Если честно, мне бы очень не хотелось бы убивать столь замечательного пса, — ответил я с улыбкой после небольшой паузы, — он мне нравится.
Пёс, до этого с любопытством прислушивавшийся к нашему разговору, с глубоким вздохом положил голову на лапы. Он не чувствовал во мне ни страха ни агрессии. И, я могу в этом поклясться, прекрасно понимал, что пистолеты и кинжал у меня на поясе висят не только для красоты.
— И всё же, — продолжила разговор красотка, — зачем ты сейчас явился сюда?
— Во-первых — чтобы представиться. О тебе я и так наслышан, Эйли МакГрегор, как и об твоей невесёлой истории, — ответил я согласно заранее намеченному плану на разговор, но затем неожиданно Остапа понесло: — меня же самого на равнине зовут Дэвид Бэлфур, в горах — Мартин Стюарт, а в далёких заморских землях звали Максим Хван. Я есть душа самоубийцы, непонятно каким образом попавшая вместо заслуженного места в аду в тело этого несчастного юноши, и намеренная как возможно более затруднить его и без того весьма нелёгкую жизнь.
Вот блин, кто ж меня за язык дёргает? Я ведь просто хотел немного весело потрепаться, а вовсе не выворачивать здесь свою душу наизнанку. Но собеседница, как это не удивительно, всё ещё не смотрит на меня как на скорбного умом. Наоборот, в её взгляде отчётливо читается… надежда? Обдумывая эту странную реакцию на мой дурацкий спич, я немного подзавис.
— Ты сказал «во-первых», — наконец прервала она затянувшуюся паузу, — значит ли это, что будет и во-вторых?
— Конечно будет, — отмер я, — кроме всего прочего я глубоко в душе рыцарь без страха и упрёка, который просто не может спокойно пройти мимо красивой женщины в нелёгком положении. Или же, если ты предпочитаешь другой вариант, не сможет не присоединиться к оргиям красивой ведьмочки, если уж ему подвернулась подобная возможность. А может я даже волшебник, который исполнит твои сокровенные желания…
Эйли, не став дослушивать мою речь, ловко спрыгнула с высокого камня, на котором сидела во время нашей беседы. При этом юбки её взлетели гораздо выше чем дозволяли местные приличия, настолько высоко, что я воочию убедился — нижнее бельё у женщин здесь носить не принято. Быстрым шагом подойдя ко мне, она обошла вокруг на расстоянии шага, не отрывая пристального взгляда от моего лица.
— Я не знаю кто ты на самом деле, человек или даже посланник дьявола, но мне определённо по душе твои дерзкие речи, — наконец остановившись прямо передо мной и в упор глядя в глаза, сказала она.
Глаза её лихорадочно горели на побледневшем от душевного волнения лице, а многочисленные мелкие веснушки стали ещё заметнее. Было очевидно, что она о многом хочет меня расспросить, но пока вопросы ещё не оформились у неё в голове я не стал медлить, благо наши лица разделяло не более двадцати сантиметров. И не прогадал — первоначальное ошеломление от моего напористого поцелуя сменилось у неё естественными реакциями тела практически без задержки.
Уже потом, после внезапно случившегося пира плотской любви, мы лежали на мягком мху у подножия круглого валуна и Эйли, рисуя пальцем узоры на моей груди, неуверенно спросила:
— Так ты поможешь мне отомстить за мужа?
И я уверенно ответил, хотя сам слабо понимал о чём идёт речь:
— Конечно. Думаю, что мы в этой жизни встретились не просто так.
XXVI
Было уже около половины августа, и стояла прекрасная, теплая погода, обещавшая ранний и обильный урожай. Как я говорил уже, не прошло и месяца с начала нашей остановки, а мы уже готовы были продолжать путь. Лежал он теперь прямиком в Глазго, один из крупнейших городов Шотландии, с населением более двухсот тысяч человек. Нам же нужен был всего один из них, да ещё отделение Королевского Шотландского Банка, которое выплачивало премии за пойманных преступников, но о последнем знал пока лишь я. Кроме того, в связи с последними изменениями в планах, мне вдруг таки понадобилось поместье Шос в личном владении и поэтому надо было срочно посетить поверенного Бэлфуров, чтобы заявить свои права на отцовское наследство и прищучить дядюшку. Но до этого нам предстояло ещё каким-то образом пересечь охраняемую границу между Хайлендом и Лоулендом, преодолев пограничную реку Форт.