То была сложная проблема — спустя год я убедился в этом на собственной шкуре. Когда выяснилось, что ни одна из тещиных надежд не оправдалась, я тихо удалился на свой редакционный диван, провожаемый сострадательным взглядом жены, снова бывшей, но теперь уже дважды. Объявление об обмене дал я, и мне звонили, но ни один из вариантов тещу не устраивал. Все! Я понял, что моей карьере квартиросъемщика пришел конец. И тут ангелом-спасителем явился Свечкин.
4
Он вошел, предварительно постучавшись, чего в редакции отродясь не слыхали, — розовощекий человек с элегантным «дипломатом» в руке. В комнате, помимо меня, сидело еще трое, но его живой взгляд сразу же остановился на мне.
— Здравствуйте, — проговорил он с легкой улыбкой, а светлые глаза оставались серьезны и внимательны. — Я Свечкин.
Я так и подпрыгнул на стуле.
— Петр Иванович! — завопил я, растопырив руки. — Наконец-то!
Коллеги обалдело уставились на меня. Я принялся растолковывать им, что это Свечкин, Петр Иванович Свечкин, тот самый… Мой гость тихо стоял со своим аккуратным чемоданчиком, молоденький и очень опрятный, с институтским ромбиком на лацкане темно-синего пиджака. Тускло поблескивали фирменные, под старое серебро пуговицы. А брюки были светлыми, в полоску, и такой же полосатый галстук. Пожалуй, я представлял его чуть повыше.
— Когда вы вернулись? Я только позавчера говорил с директором. Он сказал, вы в Эстонии… Садитесь! Хотя нет, пойдемте. Нам надо о многом поговорить. — И я уволок его в пустующий кабинет кого-то из отпускников.
Мы говорили о фабрике, вернее, говорил я, а Свечкин внимательно слушал. Его глазки сверлили и щупали меня. Я поинтересовался, удалось ли утвердить новый фасон дамских пальто, который кое-кому показался слишком экстравагантным.
— Удалось, — сказал Свечкин с чуть приметной улыбкой.
— А как с лекалами для выкроек? — вспомнил я еще одну нерешенную проблему, и Свечкин ответил:
— Все в порядке.
И больше ни слова. Это уже потом, когда появился очерк, он коротко поведал мне о перспективах слияния обеих светопольских фабрик в швейное объединение «Юг» (название предложил я, Свечкин на секунду просветлел, услышав его), о вынашиваемых им планах реорганизации областного управления и всей отрасли, о необходимости создания в стране центра по изучению и долгосрочному планированию покупательского спроса… Но все это было потом, сейчас же Свечкин, неуловимый, легендарный Свечкин скромно сидел передо мной, поставив на соседний стул свой чемоданчик, и учтиво ждал моих вопросов.
А их у меня не было. И тогда Петр Иванович, извинившись за нескромность, задал свой вопрос:
— Как у вас обстоят дела с обменом?
Я оторопел.
— Откуда вы знаете?
— Ну как же! — Свечкин даже смутился. — Вы ведь давали объявление.
Давал. Но какая связь между моим квартирным вопросом и курточками, пальто, плащами с капюшоном и без оных, узкими «молниями» и лекалами для выкроек?
— Вероятно, вы тоже меняетесь? — сообразил я.
Я произнес это не очень уверенно, боясь принизить великого человека нелепым подозрением. И в то же время с надеждой! Да, с надеждой! Мне вдруг захотелось, чтобы Свечкин тоже «менялся». Характерный симптом! После я не раз буду подгонять Свечкина под угодный мне или, лучше сказать, привычный мне шаблон.
Мой гость сделал уклончивое движение маленькой, но сильной, как я потом убедился, рукой.
— Да в общем-то… — И вдруг весело посмотрел мне в глаза. — У меня есть для вас вариант.
Мне сразу стало легче. И не потому, что разговор о квартире был мне ближе и доступней, чем возвышенная беседа о хольнителях (я уж не говорю, что при всем моем уважении к верхней одежде вопрос моего местожительства занимал меня все-таки больше), а потому, что ближе и доступней стал сам Свечкин. Я даже заметил, что институтский ромбик немного покосился на лацкане пиджака, и эта единственная небрежность его туалета была отрадна моему глазу. Не без бравады заметил я, что в природе не существует пригодных для меня вариантов.
— Почему вы так думаете? — спросил Свечкин.
Я засмеялся. В последнее время смех нападал на меня всякий раз, когда кто-либо — чаще всего я сам — заговаривал о квартире.
Свечкин пытливо смотрел на меня светлыми, с буравчиками зрачков глазами.
— Видите ли, в чем дело, — произнес он с некоторым сомнением. — Мой вариант может показаться сложным. Он состоит из нескольких звеньев…