об обслуживании общественности — людей, населения —
в то время как на самом деле, используя методы, вызывающие в памяти самые отвратительные колониальные времена, они контролируют все нити, которые отдают библиотеки во власть всего вульгарного, и они создали ужасную, холодную, пренебрежительную и косную бюрократию — бюрократию, которая регистрирует даже малейшее нападение, направленное на ее сущность, даже если оно исходит из непосредственной близости, например, здесь, в библиотеке, в сообществе библиотекарей, где, даже если вы находитесь в одиночестве в одном из туалетов для персонала и случайно пробормотаете что-то о, скажем, Постоянно Закрытом Библиотечном Дворце, что-нибудь в этом роде, вы уже обречены, вы не должны даже проронить ни слова о таких вещах, или вы в долю секунды окажетесь на улице, без какой-либо медицинской страховки, другими словами, приговоренными к смерти, это Америка!!! — неудивительно, что я всегда писал только в этих блокнотах и пользовался ручкой, я не был настолько безумен, чтобы рисковать быть выброшенным, тогда, когда я еще работал в библиотеке, я постоянно предостерегал себя, осторожно, вот вы приближаетесь пенсия, и у тебя больше нет жены, у тебя только потребительский долг, вот что мне приходилось иметь в виду, и здесь я больше ничего не скажу, я не хочу жаловаться, особенно задним числом, потому что в течение довольно долгого времени после того, как я начал заполнять эти блокноты, у меня не было никаких проблем на работе, и теперь я заполнил двадцать один блокнот своим очень мелким почерком, и в библиотеке никто не мог иметь ни малейшего представления о том, чем я занимаюсь, и никто не имел, ни малейшего представления о том, что именно я делаю, думаю и воображаю, или, по крайней мере, я работал под таким впечатлением, и я выполнял свои обязанности, это факт, который, должен признать, никогда не обременял меня слишком сильно, и на самом деле основная часть моей энергии уходила на то, чтобы постоянно притворяться, что я чем-то занят, беспокойство составляло повседневную суть моей библиотечной работы, так же как и то, чтобы взять книгу и положить ее, носить ее отсюда туда, туда или обратно, выносить ее
с полки или класть обратно, сдавать, проверять и так далее, ну, неудивительно, что у меня всегда хватало энергии, чтобы обратиться к своим блокнотам, тайком в Нью-Йоркской публичной библиотеке или же дома по вечерам после работы, выйдя из здания на 42-й улице, когда я либо шел домой и продолжал работать над своим блокнотом, либо, если наступал подходящий день, то — часто после небольшого крюка, чтобы бежать в Angelo’s внутри Subway Arcade 666, небольшую мастерскую по ремонту итальянской обуви, куда я хожу уже много лет, потому что мне приходится часто менять ортопедические стельки —
Смешно называть их «супинаторами», не правда ли? — и бесполезно говорить им, что на самом деле у вас не плоскостопие, а гиперпронация, люди просто упрощают это, и всё, так что в итоге вы получаете «супинаторы», хотя ваше состояние не из-за опущения свода стопы, а из-за гиперпронации, да к чёрту всё это — в любом случае, если бы это был день моей прогулки, я бы направился в альфа-точку, откуда бы и отправился, а оттуда было бы всего несколько кварталов до моей собственной квартиры, потому что, как я уже упоминал, резиденция великого Германа Мелвилла находилась недалеко от Парк-авеню, в то время как я, с маленькой буквы Герман Мелвилл, жил на той же Восточной Двадцать шестой улице, но ближе ко Второй авеню, я не осознавал, что повторяюсь, но теперь, перечитывая то, что я написал, и исправляя, где нужно, потому что в нескольких местах это довольно запутанно, нет смысла это отрицать, это требует некоторой доработки, даже если я продолжаю, и я всё ещё не знаю почему я повторил эти места, когда есть другая история, которую я записал после того, как поработал в библиотеке, ну, теперь все то же самое, но в результате что-то произошло, что-то, что создает некое отклонение, хотя на самом деле это действительно отклонение в самом буквальном смысле этого слова, я здесь не преувеличиваю, потому что эта история лишь косвенно вписывается в картину, в эту Троицу, и для своих собственных целей я могу назвать их так в своей собственной тетради, не так ли?, но в некотором смысле она действительно вписывается, пусть и косвенно, и, признаюсь, несколько произвольно, но я могу быть