— быть может, всего лишь иронический намёк, карикатура на мотив шовинистической оперетты, то есть, вероятно (слово было подчеркнуто в рукописных заметках, именно так, как я люблю подчеркивать всё, что считаю очень важным!), было сочинено среди сложных скорбей от нахождения себя так далеко от родной земли, и, кроме того, к тому времени он был тяжело болен и умер именно здесь, на Манхэттене, который он тоже ненавидел, вскоре после этого, но в том самом доме в Ривердейле, который составитель заметок указал по адресу Кембридж-авеню, 3242,
не было никаких знаков, никаких поминальных знаков, даже засушенного букета цветов, ничего, ничего, что указывало бы на то, что всемирно известный Барток проживал здесь некоторое время ближе к концу своей жизни, отметил этот составитель заметок, хотя он не упомянул о том, что я узнал сам, что композитор переехал из этого здания примерно через два года и вел более или менее бездомное существование изгнанника в ряде отелей, курортов, санаториев, а затем ближе к концу, в течение нескольких месяцев в 1944–45 годах, жил в маленькой двухкомнатной квартире на Западной Пятьдесят седьмой улице, пока не оказался в последней печальной больничной палате в больнице Вест-Сайд, все это не было упомянуто неизвестным составителем заметок, как и тот факт, что, когда композитор был похоронен в деревне под названием Фернклифф, на его похоронах присутствовало в общей сложности десять человек, факт, который не был упомянут нашим составителем заметок, скорее всего, потому, что его больше интересовали концертные выступления Бартока, поскольку в основном это были тома с отвратительными рецензиями из американской прессы, которые он оставил после себя, читая стол в комнате, вместо—
и я запишу это просто для уверенности, потому что не могу вспомнить, отмечал ли я это раньше, а сегодня мне не хочется возвращаться — вместо того, чтобы вернуть их туда, куда наши правила требуют их возврата после использования, ну что ж, некоторые люди такие, на самом деле они все такие, за исключением того, что они контролируют себя, иначе они, скорее всего, все оставляли бы запрошенные книги, как собаки, простите меня еще раз, оставляют свои экскременты, только они боятся выговора, если не вернут книги на указанную полку, поэтому они возвращают их, по крайней мере, большинство из них так делают, но вы всегда найдете одного или двух, как бы их назвать, нерадивых типов, таких как мой конспектировщик, но этого я могу простить, потому что как ни посмотри, я обязан этой грустной историей ему, дело не только в том, что она грустная, но и в том, что она имела для меня неотложное значение, потому что этот человек в конце своих заметок несколько раз нацарапал, без всякой связи с тем, что произошло до или что было
после этого, и фактически после этого он больше ничего не написал, остальная часть страницы осталась пустой, после
Барток в безымянном здании
Барток в безымянном здании
и это все, что вызвало у меня странное чувство, что все это выглядело предопределенным, или как будто он оставил мне заметки, поскольку судьба этого Бартока имела сверхъестественное сходство, ладно, я преувеличиваю, скажем так, она имела частичное сходство с судьбой великого Мелвилла, поскольку к обоим этим людям фактически относились как к неизвестным, Мелвилл начал забываться из-за Моби Дика, пока он действительно и окончательно не был забыт, по сути, до того времени, когда, примерно через двадцать или тридцать лет после его смерти, начало формироваться Возрождение Мелвилла, и с этим, изящно и постепенно, они заперли его — и повернули ключ! — среди великих американских классиков, тогда как Барток, несмотря на Концерт для оркестра, собственно говоря, так и не был по-настоящему обнаружен, тем не менее, оба случая являются, одним словом, типичными нью-йоркскими историями, ну же, могли бы вы сейчас сказать, пожалуйста, избавьте нас от такого надуманного сравнения, на что я отвечаю, нет, вовсе нет, и на самом деле все С самого начала и до конца этой моей истории именно такие «так называемые» совпадения продвигали меня вперед, и поэтому я уверен, что это небольшое отступление о Бартоке должно быть в моей истории, потому что, хотя рядом со входом в дом 104 по Ист-Твенти-Сикс-стрит и существует исторический указатель, он такой крошечный!!!
что не нужно быть Лоури в его чрезмерно приподнятом настроении, чтобы не заметить здание, которое тогда еще не имело опознавательных знаков, поскольку то же самое может случиться и с сегодняшним энтузиастом, ищущим
для этого исторического маркера, потому что тот, что там установлен, благодаря злой хитрости его размера и расположения, по сути скрыт, как будто его там вообще нет, другими словами, и я хотел бы отметить это здесь, в своей записной книжке, есть определенный вид величия, который (и давайте скажем это без всякой проклятой романтизации) потомство просто предпочитает не показывать, не из-за какой-то неряшливой легкомысленности, а потому, что потомство никогда их не понимает, те, что на этих памятных досках, и рассматриваемые с этой точки зрения, Концерт Бартока или «Моби Дик» Мелвилла, хотя оба эти произведения существуют, и мировая слава их создателей не была отозвана, хотя я сомневаюсь, что мои коллеги в библиотеке так же хорошо знакомы с Концертом, как с «Моби Диком», но это неважно, эти произведения существуют, и одно из них — возможно — все еще читают, а другое — возможно — все еще иногда исполняют, но на самом деле оба произведения продолжают быть окутаны тотальным непонимание, ибо я убежден, что не только его современники не понимали Германа Мелвилла, но даже и сейчас его не понимают, сейчас, когда я это пишу, и, более того, его даже не читают — ну ладно, поднимите руку, если вы прочитали «Кларела» от начала до конца или даже «Мошенника»!!! — и никогда его не поймут, за исключением одного-двух экземпляров, таких как я, которые, даже если и не дойдут до стадии понимания, то хотя бы воздадут почести, и хотя такие люди, как я, и прочая мелочь всегда будут существовать, все равно, поможет ли это?!, нет, совсем не поможет!, будем откровенны!, из-за того, кто мы, из-за того, кто я, почему даже моя жена не могла меня выносить (и позвольте мне повторить: не без оснований), так или иначе, около месяца назад на меня нахлынула эта история с Бартоком, и я хотел поскорее записать ее, чтобы не забыть, но потом забыл об этом, потому что так много всего произошло и продолжает происходить со мной меня день за днем, так что огромный задел всегда оставался, и остается до сих пор, так много осталось из этих блокнотов, вещей, которые должны были быть