разместили там, и, чуть не сказал, случайно оставили позади, несколько ступенек и две смежные вращающиеся двери со стеклянными панелями, совершенно очевидно, запертые для публики, за исключением одного или двух сотрудников AT&T, и я тут же решил, что эти двери можно заставить исчезнуть довольно легко, и не только эти скромные, застекленные, чрезвычайно классные двойные двери, но, естественно, и ведущие к ним ступеньки, чтобы искоренить даже малейшее представление о входе в это изысканное здание, как только мы закончим свою задачу, я уже думал во множественном числе, хотя это должно было остаться в единственном числе, потому что, когда я огляделся, чтобы проверить, не заметил ли кто-нибудь, что я случайно сую свой нос именно в это место из всех мест, меня осенило, что я должен немедленно уйти, чтобы не привлекать чьего-либо внимания к существованию этого здания и любому возможному интересу, который оно может представлять по какой-либо причине для кого-либо в любое время, и я особенно боялся японских туристок, их боишься, потому что они всегда случайно оказываются там, где им быть не следует, как будто это было как раз подходящее место, чтобы с ними случилась какая-то неприятность их камеры, или в наши дни, скорее всего, это их iPhones или iPads, черт знает, чем они сейчас пользуются, очень часто это происходит именно в таких местах, где они подворачивают лодыжку или находят резинку на чулке, или что-то еще, но я не видел ни следа японских девушек, поэтому, прежде чем я наткнулся на одну, я быстро удрал, быстро вышел в Church, повернул налево на Worth, и я был так помчался, что вскоре мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух, что я и сделал, когда оказался на достаточно безопасном расстоянии, но все еще не осмеливался оглянуться, потому что, по правде говоря, я хотел скрыть даже свои взгляды, и хотя предложения, которые вырывались во мне, как льдины в весеннюю оттепель, все еще были во множественном числе, я убедился, что я один, под этим я подразумеваю, что если я не сойду с ума, а нет никаких причин, по которым я должен был бы, то я должен признать, что все мои размышления о моих коллегах по библиотеке (о том, что мы все принадлежим друг другу) с этого момента больше не применимы к ситуации относительно того, что у меня было до
теперь называю своей мечтой, да, с этого момента всё будет по-другому, я буду сам по себе, заключил я, вынужденный признать, что если то, что я называю Постоянно Закрытой Библиотекой, должно было осуществиться, как это и должно быть, то работа, как бы нереалистично это ни звучало, должна была быть выполнена мной в одиночку, то есть я один, в полном одиночестве, должен был осуществить перенос всех книг из Нью-Йоркской Публичной библиотеки на новое место, всех 53 миллионов, и только чёрт знает, сколько их нужно было привезти сюда, в этот великолепный Блок, так что я быстро пошёл домой, сел в своё удобное кресло в почти пустой квартире, о, я забыл упомянуть, что в начале прошлой недели, в понедельник, если быть точным, когда всё и так всегда так уныло — да, вот и ещё одна неделя, все ворчат и хандрят, в плохом настроении, полны жалоб и так далее, и тому подобное — ну, в прошлый понедельник из-за моей якобы небрежной трудовой этики моя зарплата сократили, что сразу же заставило меня осознать, что я не смогу вносить ежемесячные платежи по своим кредитным картам, так что с прошлого понедельника я уже стал объектом, так сказать, принудительного выкупа, но, честно говоря, мне было все равно, и сейчас мне действительно все равно, я даже не знаю, что случилось с моей квартирой, во всяком случае, в тот понедельник, когда я вернулся домой, потому что я пошел домой сразу же, как только я получил уведомление о сокращении моей зарплаты, я уже думал, что они могут забрать мой телевизор, кровать, мебель, кухонную раковину, забрать все это, что им нужно, мне ничего не нужно, потому что передо мной стояла такая огромная задача, что все эти личные неприятности казались пустяками, и с этого момента мной овладело глубокое спокойствие, и в течение следующих двух дней, используя свой собственный ноутбук, потому что я не ходил на работу в Публичную библиотеку, и мне было все равно — если они сократят мою зарплату, я сокращу свои рабочие часы — и я начал обыск, и, кстати, это было одно из обвинений против меня, что я