— И стрелки, и колесницы, и конница, и тяжёлая пехота — все будут бессильны?
— Ну, смотря сколько туда явится наших стрелков и с каким именно громовым оружием. Но ты же понимаешь, Минур, что если мы пошлём их, то пошлём достаточно?
— Но это только в оборонительной войне?
— Да, только в оборонительной, и не во всякой, а только такой, в которой ему не справиться своими силами. В расширении подвластной ему территории и в пограничных дрязгах мы ему помогать не станем. За обиды его достоинству и самолюбию, если они не грозят ему потерей власти в своём городе и округе, мы тоже вступаться не будем. Это его дела с соплеменниками, которые не касаются ни тебя, ни нас. Но обездолить его не дадим никому в Британии, если он заключит с нами через тебя тот торговый и оборонительный союз, о котором мы говорим. Мы не одобряем несправедливой жадности хапуг. Чужого он с нашей помощью не получит, но своё — сохранит. Вот это ты можешь ему обещать, если у вас установятся достойные этого отношения, а большее — ну, будем рассматривать каждое конкретное дело и решать по нему отдельно от основного договора.
— Оборонительный союз против любого противника?
— Кроме римлян, с которыми мы воевать очень не хотим. Но для Британии, как и для Косматой Галлии, это не актуально на ближайшую сотню лет. А какой противник актуален сейчас для него?
— Он говорил мне о каких-то переговорах между дуротригами и белгами. Он не знает точно, о чём и против кого, но опасается, что против думнонов.
— Эти дуротриги сильнее его племени или слабее?
— Или немного слабее, или примерно равны, как я понял. Но в союзе с белгами, а значит, скорее всего, и с атребатами, будут гораздо сильнее думнонов, а месторождения нужного всем олова — соблазнительная добыча.
— Ну, на его месте я бы тоже такого союза опасался. Говоря о белгах, он имел в виду только ближайших или всех вообще, включая материковых?
— Прости, досточтимый, я не догадался спросить его об этом. Но вроде бы, речь шла о ближайших в самой Британии.
— Они могут быть и в восточной части юга Британии, которая как раз напротив их материковых земель, — Серёга показал на карте окрестности устья Темзы, — И уж те-то наверняка в большой дружбе с материковыми. А с ними воевать очень не хотелось бы.
— Уточни это, Минур, в следующей поездке, — озадачил я купца, — Если речь обо всех белгах, включая материковых, то мы не вмешиваемся. В ближайшие годы, во всяком случае, а дальше — будет виднее по обстановке, но тоже маловероятно. Не хотим воевать с ними, короче, и вряд ли захотим в обозримом будущем. Но если речь только о ближайших к его полуострову, и он гарантирует, что другие не вмешаются, а ты проверишь и придёшь к выводу, что дело с белгами именно так и обстоит, то тогда от этих ближайших к нему и его племени мы его поддержим, и это ты можешь ему обещать. Помогаем отбиться, если успеваем вовремя, а если не успеваем, то помогаем вернуть обратно потерянное. А теперь — рассказывай, почему мы так категорически не хотим собачиться с этими материковыми белгами? — я обернулся к геологу и перешёл на русский, — О том, что флот у них там вряд ли хуже венетского и уж точно не слабее, можешь опустить, это я уже и сам сообразил. А вот о том, чего я не знал, да ещё и забыл — давай-ка поподробнее.
— Да собственно, ты тоже знал, просто сейчас не вспомнил, — хмыкнул Серёга, — Помнишь, Юля говорила нам об арденнских тяжеловозах? Во времена Цезаря уже были, так что наверняка есть и сейчас. Ну, не такие крупные, как современные, помельче их, но уже массивные и ширококостные. Все эти фламандские тяжеловозы, рыцарские дестриэ и прочие конские слонопотамы выведены на их основе.
— Понял, спасибо. Млять, в натуре ведь вылетело из башки! Минур, а тебе будет ещё одно задание, — я снова перешёл на турдетанский, — С белгами этими надо пообщаться и выяснить насчёт их массивных и очень сильных лошадей. Ты говорил, что общался с их купцом? Если снова с ним встретишься, то спроси, он наверняка должен знать. Нам очень нужны лошади этой породы, и не пара-тройка, а чем больше, тем лучше.