— В том нашем мире африканская мегафауна была на грани истребления, и если бы её остатки не взяли под охрану от браконьерства, она исчезла бы полностью, — добавил я, — И на это её истребление потребовалась лишь ничтожная часть сил и ресурсов нашей тогдашней цивилизации. Хороший слонобой завалит и тираннозавра рэкса, и гадрозавра, и трицератопса, а для его производства достаточно и наших нынешних производственных мощей. Но далеко ли его унесёшь на плечевом ремне, если он весит в полтора раза больше по сравнению с нашими здешними условиями? И каким тогда будет вес полной выкладки для простого армейского марш-броска? Раз уж вы начали примериваться к штабной игре на эту тему, то и прикиньте все эти тонкости как-нибудь на досуге.
— Кстати, в более плотной атмосфере сильнее и звуковая волна, — прикинул мой наследник, — Из-за большего сопротивления воздуха и худшей баллистики нужна огневая мощь посильнее нашей, но ведь отдача будет сносить стрелка по ракетному принципу, а дульный тормоз так шибанёт по ушам, что я бы его уж точно не порекомендовал. Умеешь ты, папа, испортить настроение! — мы все рассмеялись.
— Это-то как раз решаемо, — заметил Володя, — Глушак тоже работает ещё и как дульный тормоз, а в плотной атмосфере и скорость звука выше. То есть, глушак пригоден и для гораздо больших начальных скоростей пули, а значит, и для большей огневой мощи. Но пистолет и револьвер, конечно, получаются из-за этого громоздкими. Да и ружбайка уж точно не станет ни компактнее, ни легче, и поди потаскай эту полуторную тяжесть.
— В общем, приспособиться можно, но мезозой, не говоря уже о палеозое — это только на самый крайний случай при полном отсутствии всех кайнозойских вариантов, — заключил Серёга, — Да и ранний кайнозой тоже не особенно хорош. Даже поздней эоцен, тридцать пять миллионов лет назад, это радиус шарика восемьдесят восемь процентов от современного, а сила тяжести почти на тридцать процентов выше нынешней. Прогресс по сравнению с рубежом мела и палеогена, но тоже не сильно вдохновляющий. Приемлемее ранний миоцен, двадцать миллионов лет назад. Радиус шарика девяносто четыре процента от нынешнего, а сила тяжести выше на тринадцать процентов. Заметно, но уже терпимо. И в запасе тридцать миллионов лет удобных для жизни условий на планете. Оптимум, я бы сказал. Вопрос только, найдутся ли на приемлемом расстоянии жёлтые карлики с третьей планетой в идеальном для нас неогеновом возрасте?
— А переждать период неудобных условий на четвёртой планете не получится? — спросила Турия, — Ты же сам сказал, почтенный, что пока на Марсе сохранялся водород, были и моря, и хорошая атмосфера.
— Были, да сплыли, — хмыкнул геолог, — Марс растерял свой водород и приказал долго жить ещё до того, как на Земле установился фанерозой. То есть, стал непригодным для жизни задолго до того, как Земля стала хоть насколько-то пригодной и ещё далеко не оптимальной. Я понял твою мысль, но это не вариант. Если не найдётся аналога Земли в неогеновом возрасте, придётся соглашаться на палеогеновый, если не окажется и его, то довольствоваться мезозойским и радоваться, что нашёлся хотя бы он, а если не найдётся и такого, то радоваться и позднему палеозою с его тройной силой тяжести и предстоящими глобальными катаклизмами в перспективе. И сутками продолжительностью в семь часов — ни поработать толком не выйдет, ни выспаться. Но и такой вариант надо ещё найти.
— А главное, это — дальний космос, — хмыкнул я, — В том нашем мире на ближний орбитальный космос работали десятки тысяч людей, не считая смежников, чтобы вывести на орбиту несколько человек. Говоря условно, тысяча горбатится на Земле без малейшей надежды полететь куда-то самим, чтобы полетел один. О какой космической экспансии с таким соотношением можно говорить всерьёз? Ради чего тогда горбатиться этой тысяче, которая заведомо никуда с издыхающего шарика не улетит? Разумеется, космос нужен, и исследовать его надо, но не в нём следует искать жизненное пространство для расселения людей. Тут реалистичнее в этом плане выглядят параллельные реальности нашего шарика. Мы сами разве не попали в прошлое на две с лишним тысячи лет? Вот такие дыры нужны в те параллельные реальности, где у шарика полно водорода, и ему есть куда разбухать.
— Ну, две тысячи лет и десятки миллионов — есть же всё-таки разница? — заметил Артар, — Ведь одно дело реальный случай, когда я лично знаю нескольких попавших к нам сюда из будущего людей, один из которых мой собственный отец — это факты, которые не оспоришь. Но мифические случаи с миллионами лет — это совсем другое дело, и если ещё и доказательства отсутствуют, то как этому можно верить?