– Включая тебя, Стив, – бормочу я, когда ловлю его за тем, что он как-то особенно дико смотрит на меня косым взглядом.
Следующие несколько дней я зомби. Я игнорирую сообщения и звонки от мамы, Амины, Ти Джея и Рути, игнорирую новые сообщения от Доминика. Свадьба на следующей неделе, и я понимаю, что мне придется увидеться с Аминой и объяснить всем, какая я позорная врунья. Но пока не время. Еще нет.
Я не обновляю подкасты и не включаю радио. Я знаю, что наша – их – кампания уже совсем скоро, и не могу слушать, как они просят денег. «Позвоните сейчас, оформите ежемесячное пожертвование в двадцать долларов и в подарок вы получите футболку ТОР…» Я каждый год с таким нетерпением ждала нового дизайна футболок. Они все лежат у меня в ящике – от первой до последней, разной степени мягкости в результате бесчисленных стирок. Обожаю эти футболки. Я буду по ним скучать.
Господи, сколько же футболок «Экс-просвета» очутятся в секонде или на свалке?
Я отдала весь свой третий десяток общественному радио, а оно отплатило мне совсем не так, как я рассчитывала. И все же удивительно, но… когда я думаю, что мне больше никогда не придется возвращаться на ТОР, я чувствую что-то вроде облегчения. Разумеется, так же присутствуют несчастная любовь и унижение, но облегчение есть. Передаче конец. Моей карьере на общественном радио – тоже, но мне больше не придется нести на своих плечах ношу этой лжи, и я смогу немного выпрямиться. Я долгие годы работала не покладая рук, ночами и по выходным. Без перерывов. Может, теперь у меня будет время решить, чего я действительно хочу.
Может, как только утихнет скандал в соцсетях, а я перестану каждый день выпивать по бутылке вина, то смогу понять, что все вообще-то не так уж плохо.
В конце концов этот провал уберег меня от самой большой любовной катастрофы в моей жизни.
На четвертый день после ПодКона я наконец-то открываю ноутбук. Я переношу его на диван и отпихиваю контейнер из-под еды, чтобы поближе держать еще одну опорожненную наполовину бутылку вина. Вместо того чтобы сразу зайти в соцсети или на рабочий почтовый аккаунт, который уже наверняка удален, я открываю файл, к которому не прикасалась вечность.
У моего папы были всевозможные записывающие устройства – некоторые из этого века, еще больше – из предыдущего. Мы спорили об аналоговой и цифровой записи в перерывах между работой над многочисленными «радиошоу». В конце концов я загрузила все на свой компьютер и спрятала в папку с простым названием из его инициалов «ДГ». Как будто, назвав ее двумя буквами, мне будет проще в нее заглядывать.
Но дело в том, что людей теряют не единожды. Это происходит всякий раз, когда делаешь что-то классное и хочешь, чтобы умершие тоже это увидели, всякий раз, когда у тебя проблемы и нужен совет. Всякий раз, когда терпишь неудачи. Утрата разъедает твои представления о норме, а на ее месте вырастает нечто совершенно ненормальное, и тем не менее ты все равно ищешь способ тянуть эту лямку дальше.
Десять лет – и я по-прежнему теряю его каждый день.
Поначалу слышать его голос через колонки ноутбука до невозможного больно. Наше записывающее оборудование было слишком хорошим – нет статики, звук как будто ни на секунду не состарился.
– Вы слушаете «Новости с Дэном и Шай», – говорит он тем самым идеальным голосом, и я отпиваю еще вина.
Я слышу хихиканье одиннадцатилетней Шай.
– Нет, нет, сначала ты должен сказать мое имя.
– Упс, извиняюсь, вылетело из головы. Попробуем еще разок. Это «Новости с Дэном и…»
– Пап, ты снова ошибся!
– Ой, блин, да? Еще разок…
Разумеется, он делал это сознательно. Сейчас я это слышу.
Я слушаю, как мы препираемся, смеемся, рассказываем истории. Это трогает, и у меня щемит в сердце, но записи не привносят той ясности, на которую я надеялась.
Факт: я обожала записывать передачи со своим папой.
Факт: я хотела вырасти и звучать по радио.
Я мечтала рассказывать истории, которые бы заставили людей что-то почувствовать – так же, как когда-то почувствовала я с помощью радио. Какое-то время собственное успешное шоу казалось ответом на главные вопросы моей жизни. Оно было доказательством, валидацией.
«Экс-просвет» дал мне все это, пускай и ненадолго, но если быть до конца честной с самой собой, я не чувствовала этого на Пало́миной передаче уже очень, очень давно.
Я продолжаю пролистывать файлы. Я и так опустилась на самое дно, так что немного страданий не повредит.
Самое смешное, что папа бы наверняка был в восторге от того, что произошло во время живого выступления. О, он бы точно был во мне разочарован, но он обожал, когда эфир шел не по плану. Он жаждал этих моментов человечности, когда слушателям удавалось разглядеть за радиоперсонами настоящих людей.