Думаю, подкол не повредит.
– Пару лет назад я встречалась с парнем, у которого был рост метр восемьдесят.
– Глупышка, – говорит он, пунькая меня по носу. Когда я ему все это завтра перескажу, он умрет на месте. – Я твой самый высокий бывший. А где машина?
– Я попивала вино, когда ты написал мне, поэтому заказала «Лифт». – Я достаю телефон, чтобы заказать еще один, а затем лавирую к скамье, смотрящей на улицу. Он шлепается рядом со мной и роняет голову мне на плечо. Отсутствием контроля над своими конечностями он напоминает человечка из надувных трубок, какие развеваются у автосалонов. Но он тяжелее. И совсем чуть-чуть пахнет алкоголем (гораздо меньше, чем должен после пары часов в том баре) и немного по́том, но по большей части у него запах Доминика. Запах леса и чистоты.
– Зачем ты так напился? – спрашиваю я.
– Этоцелаяистория. – Он складывает фразу в одно длинное пьяное слово. – Я уже был навеселе после «Махоуни». Мне нужно было запить печаль после того, как ты наплела мне о своей фальшивой собаке, чтобы не тусоваться со мной.
– Он настоящий! Его зовут Стив! У меня есть фотографии! – Я еще раз спешно достаю телефон, но Доминик, смеясь, выставляет ладонь.
– Знаю, знаю. Потом я добрался домой, а ты была в костюме секси Гритти, и мне показалось, что я не до конца отпраздновал успех. Ну, знаешь. Я ведь молодой, горячий и все такое. – Он машет рукой. – А потом я начал думать о том, что никого не могу попросить со мной потусоваться. Да и не то чтобы мне нравится тусить. Не настолько, чтобы заниматься этим в одиночку. И вот: я в одиночестве выпиваю в баре вечером в понедельник и посчитал, что если выпью больше, то буду чувствовать себя менее паршиво.
Сперва я не могу подобрать нужные слова. Это не тот Доминик, который дразнил меня из-за «Звуков Пьюджет», и даже не тот Доминик, который кормил меня трюфелями в темноте и чьи зубы касались кончиков моих пальцев. Я пытаюсь представить, как Доминик лежит на диване в трениках и лениво листает «Нетфлекс», но не находит ничего интересного и переписывается со мной, потому что ему больше некому написать. Как он идет в бар один, потому что ему больше некого пригласить. Но ведь он вырос здесь – тем интереснее, какой у него круг общения. Он говорил, что он младший из пяти детей, но я не знаю, где они живут и близки ли они. Такой Доминик мне незнаком, и я одновременно колеблюсь и испытываю любопытство.
Из-за его признания я становлюсь серьезной и тоже делюсь собственным секретом.
– Мне тоже иногда одиноко, – говорю я приглушенным голосом. – По сути, у меня только одна подруга – да и та, возможно, скоро уедет работать на другой конец страны.
– Мне жаль, – искренне говорит он. А затем, выпрямившись, светлеет. – Я буду твоим другом!
– А ты действительно много выпил.
– Но разве мы не друзья? – В его вопросе есть странная уязвимость. Кажется, его обидело то, что я не считаю нас друзьями.
– Нет-нет, – спешно говорю я. Но друзья ли мы? – Мы можем быть друзьями. Мы друзья.
Он снова роняет голову мне на плечо, и я заставляю себя сидеть ровно, очень ровно.
– Класс.
И тут, о чудо из чудес, появляется «Лифт», и я даже умудряюсь ничего не потянуть, затаскивая этого гиганта в «Приус».
Когда мы залезаем внутрь, водитель подтверждает адрес, а затем возвращается к пылкому футбольному спору с человеком, чей голос звучит в беспроводных наушниках. Пульсация – сводящая с ума, настойчивая – отбивает азбуку Морзе у меня в голове. Я протяжно выдыхаю, расслабившись в сиденье, и на мгновение закрываю глаза.
– Приятно пахнешь, – говорит Доминик, и я распахиваю глаза.
– Я, э, приняла ванну. Наверное, запах лавандовой пены.
– Когда мы чатились?
– Угу, – выдавливаю я. Ну все, сегодня я не засну. – Обычный разгульный вечер понедельника. Отрываюсь прям как ты, решивший пить в одиночестве.
– Я уже сказал тебе «спасибо»?
– Не-а.
– Спасибо, – говорит он с нажимом, немного приходя в себя – во всяком случае, возвращаясь к искреннему Доминику. К тому Доминику, который пару раз появлялся с тех пор, как мы начали всю эту шараду. – Серьезно. Я бы наверняка сам нашел дорогу домой, но завтра не умру от похмелья благодаря тебе.
– Пожалуйста. Это я посоветовала тебе развеяться, так что… В этом есть моя вина.
– Ну да, но ведь это я решил бахнуть пару ягербомб.