Когда фонарь выхватывает его лицо, свет задерживается на линии подбородка, изгибе рта. Есть что-то непристойное в том, что он так хорошо выглядит, даже когда пьян. Даже – и особенно – со взлохмаченными волосами. Мне нравится помятый Доминик, Доминик, который в буквальном смысле менее застегнут, чем на работе.
– Надеюсь, не помешала тебе взять чей-нибудь номер. – Вот же черт. Ненавижу себя в момент, когда произношу это. Зачем зачем зачем зачем зачем.
Он поднимает бровь.
– Не помешала. У меня уже очень давно никого не было.
– Твои последние отношения закончились год назад? – спрашиваю я, и он кивает. – Мои примерно тогда же.
Очень давно никого не было. Что это значит? Что он ни с кем не спал после расставания с Миа? Или что ни с кем не встречался? Конечно, такая вероятность вполне есть. Может быть, он не из тех, кто предпочитает секс на одну ночь. Случайные связи не для меня, так как я быстро привязываюсь к человеку – урок, который я усвоила, когда мне было двадцать с небольшим. А он как раз в этом возрасте.
– Ты вообще ни с кем не встречалась? – спрашивает он.
– У меня перерыв от дейтинг-приложений. – Я пялюсь на пол и вдруг понимаю, что в спешке надела туфли из разных пар – черную и коричневую. Господи, кто бы говорил о помятости. – А тем временем… всегда есть ящик с игрушками. Никогда меня не подставляет и не назначает бранчей на утро.
– Целый ящик?
Все, завязываю с алкоголем. Доминик решит, что у меня прикроватный столик ломится от дилдо.
Я украдкой смотрю на переднее сиденье, чтобы убедиться, что водитель все еще занят звонком.
– Ну, пол-ящика. – Я ведь правда все еще навеселе, да? Или просто подхватила опьянение от него. Наверное, этим и объясняется то, почему я так с ним разговариваю.
– Ты бы могла кого-нибудь найти, если бы захотела. – Он лениво поворачивает голову в мою сторону, взгляд прикрыт ресницами. – Я имею в виду, партнера не на батарейках. Ты ничего.
Он впервые делает мне открытый комплимент, и я понятия не имею, что это значит. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке? Даже если это так, меня не должно волновать то, что Доминик считает, будто я «ничего». Я действительно «ничего». Он просто констатирует факт.
Разумеется, я не буду ему говорить, что найти – не проблема; проблема – не испугать, когда я неизбежно влюблюсь в мужчину быстрее, чем он в меня.
– А я думала, я «классная», – говорю я, пытаясь излучать крутизну, которую совсем не ощущаю. Равнодушие. Невозмутимость. Я Мэрил Стрип в роли Маргарет Тэтчер! Я Мэрил Стрип в том фильме про монашек. Мой взгляд опускается на его рот, ямку в основании горла, треугольник кожи, обнаженный расстегнутыми пуговицами, и любой намек на крутизну исчезает. Я Мэрил Стрип в «Mamma Mia! 2».
– И это тоже.
– И вновь Пьяный Доминик куда веселее, чем Трезвый.
– Трезвый Доминик передает тебе, что с ним тоже весело, но он слишком занят тем, что осуждающе качает головой при виде Пьяного.
Я все еще смеюсь, а сердце до сих пор бешено колотится, когда машина останавливается. Бар был не очень далеко от его дома в центре города, но поездка, как ни странно, показалась мне даже короче.
– Мне нравится этот район, – говорю я, когда мы выбираемся из машины и я ставлю Джулиусу пять звезд. Воздух – желанная передышка после жары на заднем сиденье.
Он пожимает плечами.
– Не так уж здесь и круто. Не приукрашивай. Я выбрал это место, потому что оно близко к работе.
Каждый шаг тяжелее предыдущего. Я просто доведу его до двери. Разумеется, я не собираюсь затаскивать его внутрь. На вид он уже гораздо более адекватный, чем в баре. Все еще пьяный, но без проблем может войти в здание так, чтобы я не беспокоилась за его здоровье.
– Спасибо, – говорит он, когда мы подходим к крыльцу здания – более нового, но выглядящего абсолютно так же, как другие здания на этой улице. Он принимает свою фирменную позу, прислонившись к двери. И почему-то меня это не задевает так, как обычно. – Еще раз. Уверен, что смог бы нормально добраться домой, но приятно знать, что тебе… не все равно.
Эта фраза оседает у меня в сердце так, как я совсем не ожидала.
– Ну конечно же мне не все равно. – Я переношу вес с одной ноги на другую, пробегаюсь рукой по лямке сумки. – То, что мы расстались, вовсе не значит, что мне все равно. Я забочусь обо всех своих бывших.
В ответ на это я получаю полуулыбку. Ему нравится, что я подыгрываю. Он тянется за своими ключами – по крайней мере, так мне кажется, пока вместо этого его рука не приземляется на мое запястье. Клянусь, это происходит в замедленном движении: он оттягивает резинку для волос, которую я обмотала вокруг запястья, и отпускает.