-— Конечно же! — подхватил Ивасик.— У меня, у меня тоже — на море из молний получались листочки, а здесь они совсем засохли!
— Можно же, например, вынести в сарай,— предложил уклончиво Вова. — И если надо, там делать записи и опыты.
— Опыты делать нельзя, — опять возразил Глеб. — Можем испортить камень. Мы же не знаем, что это такое. Еще раз поклянитесь, и ты, Вова, в особенности, что не предадите наш камень! А там посмотрим, подумаем.
Клясться Вова не стал, уперся, и все тут:
— Надоели мне ваши клятвы! Подумаешь, командир нашелся! Пожалуйста, бейте и выгоняйте! Не хочу я клясться, понятно?
Но — смирился.
Камень засунули снова под диван и больше не тревожили. Разве что залезет под диван Лиля и попробует, не «ожил» ли их камень. Следом за ней с фонариком залезут Ивасик и Глеб. Посмотрят, посмотрят да и вылезут.
А дальше и вовсе дел стало столько, что камень почти забыли.
РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
Глеб был отличником в школе, а кроме того, занимался в кружке юных натуралистов и тренировался в бассейне.
Лиля всерьез занялась фокусами. Но уж на этот раз фокус она придумала настоящий. Никаких платков из рукавов, никакой подмены двух шариков четырьмя или даже шестнадцатью! Она решила подменить себя саму!
И вот однажды в класс пришла в Лилиной форме в общем- то Лиля, но без длинных волос, а наоборот, вся обстриженная, обхватанная ножницами чуть не до самой кожи, и сказала:
— Давайте, ребята, знакомиться, меня зовут Лена. Лиля уехала по срочному международному делу, а меня попросила позаниматься пока без нее.
— Какая ты Лена? — закричали возмущенные ребята. — Ты Лилька-фокусница!
— Лиля правда фокусница,— сказала она. — А я Лена. А что мы похожи, так это потому, что нас искусственно вывели из одной клетки.
— Именно что вывели! — закричал классный острослов. — А надо было держать в клетке, чтобы ты нам мозги не пудрила.
Но Лиля-Лена разложила тихонько учебники и начала готовиться к уроку, чего раньше никогда не делала. И ребята удивились и усомнились: может, и в самом деле это не Лиля, а какая-нибудь двойняшка ее.
Вошла их учительница Лидия Леонидовна, поздоровалась. Лиля встала и поздоровалась вместе со всеми.
— Лиля Гвилизова, что это у тебя с головой? — удивилась Лидия Леонидовна.
— Вы меня? — спросила тихим голосом Лиля.— Только я не Лиля, а Лена. Лиля пока уехала...
И класс хором докончил:
— ... по международным делам.
— Ну что же, Лена,— сказала с нажимом учительница. — Ты, наверное, и урок не выучила — у Лили это случалось.
— Нет, я выучила. — И она ответила урок так подробно,
как никогда не отвечала Лиля, и гораздо скучнее, чем отвечала та.
И другие учителя только диву давались — Гвилизова, упорно поправлявшая их, что она Лена, а не Лиля, отвечала все четко, полно и скучно. Так что уже и педагоги как-то начали сомневаться — может, в самом деле у Лили Гвилизовой есть сестра-близнец: не может же девочка так перемениться во всем своем поведении и даже в восприятии учебного материала.
Лидия Леонидовна позвала на урок школьного врача. И школьный врач сказала ей, что, конечно, это Лиля, но у девочки, возможно, психическое заболевание — раздвоение личности.
Вечером Лидия Леонидовна пришла к старшим Гвилизо- вым и поведала им о подозрении, высказанном школьным врачом.
Однако и мама, и папа, и Нина дружно рассмеялись.
— Это она еще не разошлась, — сказала бабушка Нина. — Дома она еще и не то вытворяет. В школе у нее только раздвоение, а дома растроение и расчетверение. Если уж по науке, то ее матери надо героя давать за многодетность. Потому что каждый из младших Гвилизовых стоит троих, а то и четверых нормальных детей.
В это время в комнату вскочил какой-то индеец в боевом уборе и с дикими воплями.
— Это ваш мальчик? — спросила вежливо Лидия Леонидовна.
— Возможно,— сказала беззаботно и рассеянно мама.
А Нина, пристально посмотрев, сказала:
— Да это наша... раздвоенная.
— Вы не беспокойтесь, Лидия Леонидовна,— произнес, откашлявшись, папа. — Они у нас, знаете ли, развиваются...
— Ах, послушайте, возможно, ваша девочка больна душевно...
Но папа и мама знали свою дочь, не говоря уж о бабушке, которая и в самом деле заволновалась бы, если бы Лиля перестала фокусничать.
Учительница ушла, не зная, что и думать.
А Нина решила, что, поскольку сейчас ее внуки в семье дочери в самом что ни на есть естественном своем состоянии, она сможет съездить к другой своей дочери и другим своим внукам, которые, хотя и не причиняли никаких хлопот своим родным, но тоже могли рассчитывать на привязанность бабушки Нины.