к супруге его
Пенелопе,
Допреже докучных её женихов опозорив и смерти
предав, расстрелявши
Из мощного лука. Некий поэтище, сын Александра,
Алексий, безвестный
И не замеченный ни на Олимпе, ни в сонмах
народов, чьи предки потщились
Оборонять крепкостенную Трою, а также —
в потомках бесстрашных
ахеян,
Родом из дальних угорных степей, что по-за
понтом, – он вот меня упросил
Колесницу ему изготовить, дабы на Парнас
доставить собранье
Трудов многолетних его, умещённых отдельно
в двенадцати книгах,
Из коих повторно пока ни одна не готова. Хоть
плодовит, но, конечно, величием
Слога сей имярек не равен Гомеру богоподобному.
Он на вершине селился
Парнаса, и там его книгам, он мне сказал,
размещаться уместно: да будут
Они во внимании муз горделивых и ласковых;
каждый, туда восходящий,
Также труды из собранья прочесть не преминет,
хвалой их творцу воздавая.
Скоро я просьбу исполнил. Та колесница
вместительна; вся позолочена,
Как и положено; я ведь искусен в таком снаряженье.
В повозку я и Пегаса
Упряг, умножив поэту довольство и радость. Только
оплошностей не избежал,
Повлажнив углубленья ступи́ц, где оси находят
опору, не дёгтем, а только
Нектаром – для нас, олимпийцев-богов, наилучшим
напитком и средством
Бодренья; такая оплошность одна; а ещё: с другой
колесницы ободья отъяты
И вставлены мною; из них едино расшилось,
подвержено молнии; я не предвидел
Её. Дий, сокрушитель! Она от тебя залетела, уже
при немалом
колёсодвижении,
Дале подножья горы. По склону наверх колесница
неслась, разгоняясь;
Тогда лишь от трения высохших осей и трепетания
обода вышло дрожание;
Грохот пошёл. Правил послушным и безотказным
Пегасом Александрид,
Муж при отваге, решительный, сам, похвалясь мне
умением править. Но сладить
С повозкой не смог. Тяжёлые книги назад колесницу
тащили и с нею конягу.
Не раз и не два катилась она к подошве горы
величавой, и с каждым
Заездом сильнее возок погромыхивал и дребезжал.
До сумерек полных
Дать я отчёта не мог – с доставкою к темени только
покончил наездник.
Зевс многомощный! Родитель! Я тем виноват,
что светлого дня не хватило
Для трудной работы, а тут ещё промах со смазкой
ступи́ц получился.
Нектаром снабжён я без меры, но дёгтя немного
имел, а к тому ж не хотелось
Угря́зить повозку; для божеских дел ведь лучше
она бы годилась. Допреже
Тяжести этакой передвигать на Парнас не пытался
из смертных никто.