— Что это? — я взяла стакан, он был очень холодный, внутри розовая пенная масса, жидковатая на вид. Тимур рассмеялся.
— Пей! Тебе понравится, потом просить будешь! А я тебе каждый день буду покупать. Да не бойся, коктейль это, с мороженым.
Я попробовала. Действительно очень вкусно. Клубничный! Как я люблю… да!
— Ну как!
— Очень… безумно вкусно! — вдруг мне захотелось, чтобы тот парень с лавочки был он. Сейчас я узнаю!
— Ты идешь, рядом я иду,
Ты стоишь, и я стою рядом…
Стал я тенью у всех на виду,
Жизнь мне стала казаться адом…
Я тихонько произносила строки присланного мне «вихрастиком» стихотворения и внимательно наблюдала за выражением лица Тимоши. Услыхав первые строки стиха он удивленно заморгал, его большие глаза стали еще больше. Это точно был он тогда! Следующие строки он стал произносить вместе со мной:
— Я не смею касаться тебя,
Провожаю влюбленным взглядом.
Аромат твой окутал меня,
Потому что шагаю рядом…
Вот на лавке рядом сижу,
Вот тебе открываю дверь,
И в глаза твои прямо гляжу -
Я люблю тебя, ты поверь!
Только ты не видишь меня,
Волосами прикрывшись от всех…
Тяжело быть чужим для тебя,
Не надеясь уже на успех…
Я замолчала, пораженно уставившись на Тимура, последние строки он произнес сам. И он тоже просто смотрел на меня, в глазах металось смятение, ждал, как я отреагирую на такое неординарное событие.
— Это был ты… — прошептала я. — Вихрастик!
— Да…
— Больше года назад ты сидел рядом со мной в парке на лавочке, и даже… даже не попытался познакомиться со мной? Почему?
— А сама не догадываешься? Как бы я сделал это? Макс…
— Макс! Ну конечно! А я все думала, откуда этот «вихрастик» в мою почту попал, ведь ее знали только… значит и с Максом ты давно знаком? Давай, выкладывай все!
— Ты злишься? Прости меня, я… я хотел познакомиться, но Макс сказал, что ты не подпустишь меня к себе близко. И вскоре убедился. Помнишь ты упала? На лестнице нога у тебя подвернулась? Я поднял тебя… а ты, ты даже не посмотрела на меня, буркнула что-то и отдернула свою руку…
Да, я помнила тот случай. Торопилась на экзамены и чуть не сломала шею в общежитии на лестнице. Обычно хожу медленно, с опаской. Какой-то парень меня буквально подхватил на руки… Тимоша!
— Нет, я не злюсь… просто в голове не укладывается. Когда ты стал… когда… — я никак не могла сформулировать вопрос, мои руки теребили салфетку, истрепали ее совсем. Тим протянул руку и отобрал ее у меня.
— Когда я стал тенью твоей? — засмеялся он. И тут же снова посерьезнел. — В декабре позапрошлого года. Я говорил, Михалыч приехал, рассказал о тебе. Тогда я поехал к тебе, в Екатеринбург. Бросил вещи в гостиницу и уже в десять утра стоял у дверей твоей академии. Но ты в тот день не явилась на занятия, первый раз за время учебы. Мне показали Макса, сказали, что он твой друг. А Макс после пары сорвался куда-то, я за ним. Он все набирал твой номер, но ты не отвечала… он очень переживал, вахтершу тряс за грудки, выпытывая, когда ты вышла из общаги. Она сказала, что как обычно, только торопилась очень. Он снова набирал твой номер, и вдруг ты ответила… и тогда Макс помчался к тебе, а я за ним. Он даже не заметил меня. Ты сидела в парке на заснеженной лавке и рыдала. Он повел тебя в кафе. Вот, первый раз я увидел тебя тогда. Потом стал следить за вами, видел, как вы с Максом, то за ручку, то под ручку ходите. Подумал, что он твой парень. Уехал… — Теперь Тим теребил салфетку, будто ему было неловко признаваться мне, будто что-то противозаконное совершил. Теперь уже я забрала бедную истерзанную салфетку из его рук. Тимоша усмехнулся.
— Мне пришлось водить Макса за руку… и под ручку ходить, — будто оправдываясь проговорила я. — Его избили, а он очки носит, вот осколки повредили ему глаза. Хорошо хоть вылечили.
— Да, я знаю. Я потом от Михалыча узнал, что Макс не парень тебе, друг просто. Через три месяца после того как увидел тебя впервые. И снова приехал, поговорил с ним. Мы подружились. Благодаря ему я знал весь твой скудный распорядок дня, чем ты занимаешься, как чувствуешь себя… я стал готовить план, как завоевать тебя, и отвезти к себе в клинику, чтоб вылечить. На мои письма ты не отвечала, я думал ты не читала мои стихи даже, — Тимоша взял мою руку и стал гладить ладонь большим пальцем, вызывая мурашки.
— Я читала, ждала… мне нравилось. А осенью стихи перестали приходить. Тебе надоело их посылать? — Я переплела свои пальцы с его пальцами, играя ими.