Прибыли наблюдатели от всех военных округов страны – обычно это была группа из трех-четырех человек, возглавляемая офицером в звании не ниже полковника. Прибыли наблюдатели от Командования специальных операций и наблюдатели от всех девяти эскадр стратегической авиации, организационно подчиняющихся только Генеральному штабу и имеющих отдельное Стратегическое авиационное командование. Тоже – по два-три человека от каждой эскадры. Из всех присутствующих летчики выделялись белыми шелковыми шарфами, синей формой с золотыми пуговицами (пуговицы покупались за свой счет) и немалым гонором. Оно и понятно – бо́льшая часть командного состава ВВС и ВМФ происходила из потомственных дворянских родов, потому как просто в армии служить считалось непочетно. ВВС в начале двадцать первого века в смысле престижности даже выигрывали у ВМФ, потому что Его Величество носил звание полковника военно-воздушных сил. Самой многочисленной оказалась группа из одиннадцати человек от десятой, подчиняющейся САК эскадры, которая занималась стратегической воздушной разведкой в интересах Генерального штаба. В отличие от остальных, представители ВВС посчитали ниже своего достоинства селиться в гостинице для командированных офицеров и поселились кто в гражданских отелях, а кто и вовсе снял квартиру или даже виллу. Кто-то жил в Бухаре – от Бухары до полигона было больше часа вертолетом, но соображения престижа и гонора перевешивали робкий голос благоразумия.
Наконец, на полигоне нельзя было протолкнуться от местных, гражданских, которых возглавлял генерал-губернатор Туркестана. Хоть их никто и не звал, но скрыть мероприятие с участием в нем Его Величества было невозможно, и они, собрав в толстые папки челобитные, ринулись на полигон.
Многозвездные военные начали собираться на полигоне уже к четырем часам утра по местному времени, а в семь на полигоне, как говорится, яблоку негде было упасть. В ожидании самолета Государя военные разбились на группы по родам войск и, смоля сигареты, переговаривались между собой, иногда вглядываясь в стремительно светлеющее небо.
– Нет… господа, – начальник штаба Шестой стратегической эскадры полковник от авиации Танненберг, докурив сигарету почти до фильтра, огляделся и, не найдя в поле видимости ни одной самой завалящей урны, был вынужден сунуть потушенный окурок в портсигар, – намучаемся мы с новой техникой, намучаемся. Вот вам крест – намучаемся.
– Это из-за чего?
– А как с винтовых на реактивные переходили – забыли? Года два, считай, небоеспособными были. Всю инфраструктуру авиабаз – переделай. ВВП – заново построй. Вся номенклатура запчастей по двигательным установкам – новая. Смазочные, топливо – все новое. Техников – всех на переподготовку, а это года два. Намучаемся, говорю.
– Рано или поздно все равно придется переходить, – начальник одного из управлений САК, генерал Тищук, махнул рукой, словно отрубая возможные возражения, – или мы сейчас перейдем, или потом, но уже с проблемами.
– Не проще ли было разработать новые боеприпасы? До сих пор бомбы свободного падения на снабжении.
– Как будто боеприпасов новых нет. Это тоже деньги.
– А эти все… не деньги? Просто Наследник с его молодежью на всем новом зациклен, не факт, что это хорошо, господа, не факт.
– Мы тоже работаем.
– Пусть армия сначала испытает все это. Для чего сразу нам-то принимать новую технику? У нас цена ошибки – не в пример выше.
– Армия принимает, при чем тут армия?
– Нет, я все-таки не пойму, господа, – в чем суть? Получается, вместо одного самолета – два, ударный и летающий пост управления. Но ведь ударный самолет уязвим не намного меньше, чем обычный стратег.
– Один пост может вести до четырех бомбардировщиков-беспилотников одновременно. Кроме того, пост сейчас так и так есть, просто он используется как летающий локатор и не управляет самолетами, а только передает им данные.
– А не получится так, что мы потеряем самолет управления – и вместе с ним четыре ударных? Сейчас хоть один – да прорвется.
– Ну да, а три – собьют. И надо будет операцию по спасению организовывать. Срочную.
– Но задача не будет выполнена!
– Вам, сударь, хорошо собакой работать: любого обгавкаете, – без злобы заметил кто-то.
Танненберг не обиделся.
– Нет, ну а что, господа, я не прав? Зачем всем разом-то переходить на новую технику? Где горит?