— Это лишнее, — сказал Смерть. — Я перейду к тому, что мы вам предлагаем, совсем скоро, но сначала должен объяснить, зачем мы здесь. — Он побулькал молочным коктейлем через соломинку, после чего поцыкал зубами. — Штука в том, что у нас неувязка. Я лично считаю, что решение можно было бы отложить на век-другой, мы все-таки переезжаем на большую площадь. Но у Шефа иное видение. Пункты назначения покойников уже расписаны, процедура в разгаре, но по неведомым причинам было решено, что вы должны нам помочь. Задача, естественно, простая…
Последнюю минуту или около того Мор постукивал желтым ногтем по гнилым передним зубам, и это раздражало меня невообразимо. Так или иначе, я понятия не имел, о чем Смерть толкует, а интересно мне это было еще меньше. Я вновь отпустил ум блуждать. Задумался, очухался ли младший управляющий от своего недуга, сколько пройдет времени, прежде чем мое отсутствие заметят и запомнят, и будут ли у моего поведения серьезные дисциплинарные последствия. Я знал, что обязан вернуться на пост, в особенности в такое оживленное время, и это чувство долга так тяжко меня прижало, что возникли физические симптомы. Я ощутил давление в груди, сокрушительную панику, начал задыхаться, взбудоражился; в желудке что-то завозилось, руки неуправляемо затряслись…
— Что скажете? — спросил Смерть.
Я тупо уставился на него.
— Говорил я тебе, это ошибка, — оскалился Мор. — От него и по первому-то разу толку не было, а с тех пор он явно скатился еще ниже. Мы все знаем, что мозги у них с возрастом портятся — Иеронима взять, к примеру. С тем же успехом можно было бы нанять орангутанга.
— Таков приказ Шефа.
Мор прищелкнул языком, но не возразил.
Я нервно огляделся. Моего работодателя не наблюдалось вовсе. Обеденный персонал, казалось, обходится без меня. Мне ничто не угрожало — по крайней мере пока.
— Вы все еще не изложили, что предлагаете мне, — сказал я.
Мор продолжил постукивать по зубам, глядя в окно. Смерть спокойно всмотрелся в меня, ровно, долго.
— У вас тоска, — сказал он наконец. — Вы что-то ищете — и лишь я могу вам помочь это найти.
Зал начало кружить. Я подумал, что сейчас потеряю сознание.
Затем я потерял сознание.
Когда очнулся, я лежал головой на столе. В воздухе стоял резкий запах дезинфекции, смешанный с приторной вонью жира и жареной говядины. Ни Смерти, ни Мора нигде не было, а надо мной стояла Зоэ. На лице у нее читалась странная смесь сочувствия и любопытства, но Зоэ ко мне не прикасалась, за что я был ей признателен.
— …тебе получше?
Я кивнул.
— Кто этот чудик загорелый?
— Друг.
— Ты от всех своих друзей в обморок падаешь?
— Не от всех.
— Ага. Может, стол протрешь?
Я поднял голову. Она вручила мне тряпку. Я почти тут же принялся за дело, намереваясь устранить любые следы их присутствия.
Остаток дня я старался не думать об этой встрече со Смертью, а точнее, глушил подобные мысли работой. Выполнял нудные задачи на пределе сил и делал все, что мне велели. Не так-то и трудно. После обеденных треволнений обстановка была расслабленная: младший управляющий взял отгул на остаток дня, жалуясь на боли в желудке, тошноту, головную боль, жар, ломоту в конечностях, больное горло и двоение в глазах. В отличие от большинства соприкоснувшихся с Мором, он легко отделался.
В конце моей смены я желал лишь одного: тихо и без помех ускользнуть, но меня обеспокоили еще два события. Первое произошло, когда я переодевался из форменной одежды в повседневную: черные спортивные брюки, такую же куртку, кроссовки и длинное черное пальто с черной шерстяной шапкой. Туго натягивая шапку на череп, я почувствовал странное давление на кожу. Отвернувшись к стене, чтобы никто не видел, я снял шапку. На дне ее лежал сложенный листок пахшей сиренью писчей бумаги — записка с моим именем на ней. Имя было выведено кровью. Я слишком перенервничал и читать не стал.
Второе событие оказалось не менее тревожным. Я сунул записку в карман штанов, застегнул пальто и направился к выходу. Меня перехватила Зоэ. Она улыбалась, но руки туго сплела на груди и слегка покачивалась на пятках.
— Не хочешь выпить сегодня вечером? — спросила она.
— Нет, — ответил я.
Я навестил родителей. Навещаю я их каждый день, по дороге с работы домой: мне нравится рассказывать им, что со мной происходит. Надеюсь, они слушают, но наверняка это неизвестно. Они уже много лет как умерли.
Их тела погребены на кладбище, где пересекаются две дороги. Я не считаю ни шаги, ни время, нужное, чтобы туда добраться: туго запахиваю пальто, натягиваю шапку на глаза и занимаю внимание тротуаром и расстоянием до незнакомцев. Сегодня мне пришлось думать еще и о Зоэ. Почему она захотела провести со мной время после работы? Почему мой отказ был таким неизбежным? Почему бы мне попросту не сказать «да»? Эти вопросы крутились у меня в голове, пока та не заболела, и к церкви и узкой тропе на погост я подошел с облегчением.