— Я все равно хочу вернуться, — сказал мертвец.
— Ладно. С тринадцатым я сам разберусь. Этого выводите, убедитесь, что он способен стоять, и если будет буянить… — Он шмякнул кулаком по ладони другой руки и ушел.
Я присел рядом с мертвецом и вгляделся в него. Он был совершенно наг и несколько разложился, в правой руке сжимал книгу в кожаном переплете. Настроения спрашивать, зачем она ему, у меня не было. Я легонько потянул его за свободную руку и стал ждать. Мертвец заныл, являя нежелание выходить. Я потянул за руку сильнее, надеясь, что мертвец осознает отсутствие выбора и начнет содействовать. Он продолжил сопротивляться — застонал, завозился. Я потянул его за руку с еще большей силой — и вырвал ее из сустава.
— Как обычно, — сказал мертвец.
Услышав, что он говорит на моем языке, я встревожился, но сумел пробубнить извинения.
— Ну конечно, от этого мне очень полегчало.
— Я случайно.
— Да ну вас.
Я не знал, что сказать. Вспомнил о приказе.
— Будьте любезны, встаньте и идите за мной.
— До или после того, как вы приделаете мне обратно руку? Или желаете сначала оторвать мне какую-нибудь ногу? Или, скажем, ухо? И впрямь, зачем мне сразу два? Или же просто выволочете меня на пол и надаете тумаков? — Он повернул ко мне лицо. — Где я вообще?
— В Хранилище.
— Что, опять?.. Что на сей раз пошло не так? — Губ у него не было, зубов немного, и, когда он говорил, язык щелкал по нёбу. — Видимо, схватили меня, пока я спал, — прошептал он. — У них всюду Агенты. И шагу не ступишь. И ни полклетки мозга лишней не найдется у них… Но расслабляешься, потом делаешься самоуверенным, затем небрежным — и пожалуйста.
— То есть вы отсюда уже сбегали?
Мертвец ненадолго отложил книгу, протянул руку и постучал голыми костяшками мне по лбу.
— Ку-ку? Есть кто дома? А я вам о чем толкую, по-вашему?
— И вы сосуществовали с живцами?
— Нет. Я ел каждого встречного, — отозвался он саркастически. — Откуда вас выкопали, умник?
Я уже собрался ответить, но тут услышал перепалку из угла, где был Иероним. Попутно возникла мощная вонь паленой плоти.
— Без него не пойду.
— Куда б она ни шла, я с ней.
— Так что не пытайтесь нас трогать…
— …Или мы вам башку оторвем.
— И потроха выпустим.
— Нет. Это слишком муторно. И бессмысленно.
— О чем ты, черт бы драл, вообще?
— Если мы оторвем ему башку, не понадобится…
— Ой, да заткнись ты. Вечно ты меня одергиваешь.
Встрял Иероним:
— Хоть так, хоть эдак — мне все равно. Но если не встанете через пять секунд — застрянете до конца тысячелетия. Выбирайте.
Два тела обиженно выбрались из выдвинутого ящика на белый кафель, оставляя по себе след из черной слизи. Низкорослые, чуть ли не горбуны, и паленые до костей. Горький запах дыма обволакивал их, как вторая кожа.
— Вот, другое дело, — сказал Иероним, оборачиваясь ко мне. — Всего-то и надо — серьезная угроза… У вас буянит?
— Он мне руку оторвал, — сказал мертвец.
Иероним отлепил от своего туловища кусок клейкой ленты. Из раны принялась сочиться густая кровь, но крепкие черные швы опрятно удержали Иеронимовы внутренности на месте. Он забрал у меня руку, прижал ее к зиявшей бреши сустава и примотал конечность скотчем.
— Вот. Готовы?
— Видимо, — угрюмо согласился мертвец. Сел, помассировал починенный сустав. Конечность не отозвалась. Труп спокойно подобрал книгу, перекинул ноги через стенку ящика и встал. А затем в неожиданном припадке ярости принялся дергать за повисшую конечность так зверски, что едва не оторвал.
— Что мне с нею делать? Никакого толку от нее!
— Неважно, — сказал Иероним успокаивающе. — Там, куда отправляетесь, вы быстро забудете, что у вас вообще рука была.
Мы вышли из погреба. Все помалкивали, резких движений никто не совершал, ни единого звука, лишь далекий собачий лай. Но одно не давало мне покоя:
— А куда именно он отправляется? — спросил я.
Иероним остановился, обернулся, улыбнулся.
— В Центральное хранилище, — ответил он.
Смерть сидел за своим столом, что-то печатал на ноутбуке. Он так сосредоточился на работе, что едва осознал наше появление. Наконец поднял взгляд и поманил меня к себе. Я заглянул ему через плечо. Экран был испещрен не словами, а словно бы ярко-красными кляксами. Мне удалось разобрать несколько крупных букв, но шрифт помельче оказался нечитаемым.