— Почти кончено, трупец.
С излишне жестоким вывертом демон медленно извлекает нож из моего трупа. Боль сокрушительна, но мои крики делаются все слабее. Теперь они мне самому кажутся ненастоящими. Ощущаю себя пустым, изъятым из себя же, отделенным от того, что меня окружает. Больше не верю, что я есть: знаю, что я был. Хочу лишь одного: уснуть сном мертвых.
— Она уже отправлена вниз, к Абу, — продолжает демон. — Аб с ней разберется, но вряд ли рухнет от изумления. Не очень-то она, что называется, большая, как ни напрягай фантазию. Чем ты занимался, пока жил?
— Да так, — отвечаю я между стонами.
— Ну тогда понятно. Пространства для роста у нее не было. У нас таких с недавних пор все больше — не то что в былые дни. В те поры они и находились-то без особого труда. — Он ностальгически вперяется куда-то чуть повыше моей груди и праздно втыкает нож мне в ребра. — Ладно. Еще одно дело, и мы всё. Гореть тебе нравится?
— Нет.
— Отлично. В таком случае должен сообщить, что я собираюсь приложить к твоей шее раскаленное добела железное тавро. И, возможно, подержу его дольше необходимого — такое у меня настроение. Серьезно, если ты думал, что нож — больно, это в сотню раз хуже. Почувствуешь себя как внутри жаровни. К концу будешь умолять меня вновь взяться за нож, но, как бы ни хотел я тебе потрафить, у меня в этой смене еще много клиентов.
Он ненадолго исчезает и возвращается со скворчащей, дымящейся, полурасплавленной плюхой металла, приделанной к длинному раскаленному докрасна стержню. Демон держит его как ни в чем не бывало, будто это ручка метлы.
— Согласно условиям моего договора найма, я обязан уведомить тебя, что эта процедура снабдит тебя уникальным знаком-определителем. — Он угрожающе помахивает железкой прямо над моей шеей; я ощущаю, как сильный жар опаляет мне плоть. — Просьба сообщать этот номер во всех дальнейших делах с нашей корпорацией. Не пытайся устранить, исказить или любым иным способом видоизменить этот знак. В случае нарушения мы это обнаружим и накажем тебя всеми мыслимыми кошмарными пытками, какие я даже не стану тебе тут описывать, — но, будь уверен, они гораздо хуже этой. — Он собирается начать, но медлит. — Экий я нехороший — чуть не забыл… Я также обязан сначала сообщить тебе номер. 7218911121349. Спасибо за понимание.
Железо нисходит. Где-то вне меня — скворчащий звук, облачко плотного пара, едкая вонь плавящейся плоти. Внутри я содрогаюсь в мучениях — в сердцевине солнца.
Я начал крениться на табурете. Попытался удержаться, но лишь усилил крен, завалился вбок и сильно стукнулся головой о стену. Из меня вышибло дух. Когда очнулся, меня трясло от памяти о таврении, надо мной стоял Мор, а Смерть и Раздор глядели у него из-за плеч.
— Что я вам говорил? — ощерился Мор. — Страх отделения. Всех их пробирает в конце.
Совещание быстро сошло на нет. Смерть скомканно попрощался и проводил Иеронима до машины, Мор одарил меня взглядом, какой и Горгона отвергла бы как чрезмерно обидный, а Глада, когда тот был посреди пожелания мне удачи, перебил Раздор.
— Для этих телячьих нежностей времени нету, — сказал он. — У нас сегодня прорва работы… Вся трепотня — по ходу дела. — Он отвел меня в контору, забрал пачку бумаг и заспешил по пустым коридорам к черному ходу, болтая без умолку: — Ты заметил, что никто даже не упомянул о моем предпочтительном варианте, вопреки тому, что до сих пор это было самое действенное и эстетически удовлетворительное решение. Но, очевидно, термоядерная война больше, мля, не в моде… Вот что меня бесит не на шутку, впрочем: я выдал Шефу рекомендацию, которую отвергли без всяких вообще переговоров. Хочешь, скажу про рекомендацию?
— Не очень.
— Супервулканы. Охренеть же какая идея, а? Пиротехника — за мной, есть у меня такой небольшой дар, применяем этот подход в стратегических точках по всему земному шару. Тут тебе и массовое уничтожение, и мгновенное захоронение. Сплошные каникулы дальше. — Мы спустились по лестнице в сад, где он остановился и созерцательно огладил бороду. — Помпеи — это мое, как ты понимаешь. Великолепная работа.
Я услышал вдали ожесточенный лай, и воспоминание, которое я не мог ухватить, взялось покусывать края моего сознания.
Раздор вынырнул из своих грез.