— Не, чувак, так нельзя, — очнулся Лусхог, — надо ждать очереди. Такой порядок. Один ребенок на одного подменыша.
— Боюсь, Энидэй, ты в этой очереди последний, — заметил Смолах. — Наберись терпения и жди.
Лусхог со Смолахем завели Чевизори в кусты и принялись колдовать над ее лицом. Оттуда раздалось похихикивание всех троих и нарочитые вопли: «Сделайте, чтоб было красиво», «О, смотри, получается, как в том журнале!» и «Ты что, хочешь сделать из нее Одри Хэпберн?!» Наконец они закончили, и Чевизори выпорхнула на поляну еще прекраснее, чем прежде.
Весь остаток дня Крапинка была несказанно добра ко мне и всячески пыталась загладить свою вину. Ее заботливость напомнила мне мою мать. Но помнил ли я ту на самом деле? Наверное, уже нет. А этот мужчина? Я на самом деле видел своего отца, или мне только показалось? Кажется, он узнал меня… Ночью я записал в дневнике все три способа, о которых рассказал Смолах, в надежде поразмыслить над ними в будущем. Когда все уснули, Крапинка села рядом со мной:
— Я так виновата перед тобой…
— Уже почти все прошло, — сказал я, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от боли.
— Послушай, наша жизнь здесь не так уж и плоха. Мы не стареем. Нам не надо содержать семью, воспитывать детей, искать работу… Никакой седины и больных зубов. Нам не нужны костыли и инвалидные кресла.
— Дети, которые никогда не вырастут.
— Мы счастливы немногим, что дает Фортуна…
Ее слова повисли в тишине.
— Это был мой отец? — спросил я после долгого молчания.
— Не могу сказать. Позволь прошлому остаться в прошлом. Пусть листья облетят.
Она ласково посмотрела на меня.
— Тебе нужно поспать.
— Я не могу уснуть, у меня в голове черт-те что творится.
Она прижала палец к моим губам:
— Слушай.
Ничего. Там были только я и она.
— Я ничего не слышу.
Но она, наверное, слышала какой-то далекий звук, а взгляд был обращен внутрь, будто там скрывался источник этого звука.
Глава 15
После возвращения домой из колледжа жизнь моя будто остановилась, вечера превратились в унылый кошмар. Я, если не стучал по клавишам, стоял за стойкой «У Оскара», обслуживал толпу, одержимую своими демонами. Я привык к постоянным клиентам, когда появился один странный парень и заказал шот виски. Он придвинул к себе стакан и уставился на него. Я отошел к другому клиенту, налил пива, нарезал лимон, вернулся, а виски в стакане не убыло ни на дюйм. Незнакомец очень походил на пикси: чистенький, трезвый, в дешевом костюме и при галстуке; насколько я мог судить, он так и просидел, не поднимая рук с колен…
— Что-то не так, мистер? Вы не пьете.
— Нальешь за счет заведения, если я сдвину стакан, не прикасаясь?
— Что значит сдвину? Куда?
— А куда надо, чтобы ты поверил?
— Все равно, — он меня зацепил. — Сдвинь с места, и, считай, договорились.
Он подал мне руку, мы скрепили сделку, и стакан перед ним вдруг поехал влево дюймов на пять и остановился.
— Том Макиннс.
— Генри Дэй, — представился я в ответ. — Сюда многие приходят показывать фокусы за бесплатную выпивку, но такое вижу в первый раз!
— Волшебник не раскрывает своих секретов. За этот я заплачу, — сказал он, показывая на виски, и положил доллар на стойку. — Вы мне должны еще один. Только, пожалуйста, в новый стакан, мистер Дэй.
Он залпом выпил то, что я ему налил, а первый шот поставил перед собой. Весь вечер он показывал этот трюк посетителям и пил за их счет, но к самому первому стакану так и не прикоснулся. Около одиннадцати он встал и пошел, а виски остался на стойке.
— Эй, Мак, твоя выпивка! — крикнул я.
— Не трогай, — сказал он, надевая плащ. — Лучше вылей.
Я поднес стакан к носу и понюхал.
— Свинец[35], — он помахал перед моими глазами увесистым магнитом, который непонятно как все это время прятал в рукаве.
Я пригляделся и увидел на дне рюмки металлические опилки.
— Мастерство не пропьешь, — усмехнулся он и вышел за дверь.
Макиннс был нашим постоянным клиентом в течение нескольких лет и появлялся у нас раз четыре-пять в неделю. И у него находились все новые и новые трюки, чтобы раскручивать посетителей на выпивку. Иногда это была обычная загадка, иногда сложная математическая игра, иногда — фокусы с картами или другими предметами. Удовольствие он получал не от дармовой выпивки, а от процесса одурачивания своих жертв. В те дни, когда выступали The Coverboys, он устраивался поближе к дверям, и как только начинала звучать «неправильная», по его мнению, песня, сразу вставал и уходил. Когда в 63-м или в 64-м мы стали играть каверы «Битлов», я заметил, что он исчезает при первых же звуках Do You Want to Know a Secret. Но если он не уходил, то в перерывах между сетами любил разговаривать с парнями, особенно с Джимми Каммингсом, самым простоватым из всех нас. Что касается выпивки, Макиннсу в ней не было равных. Он мог выпить подряд двадцать порций и не опьянеть. Оскар как-то спросил его об этой удивительной способности.
35
Свинец, как и висмут, олово, медь, серебро, золото намагничиваются очень слабо, но они не притягиваются магнитом, а, наоборот, очень слабо отталкиваются от него и называются поэтому диамагнитными («диа» по-гречески значит «поперек»).